Кир Булычёв

Запрос «Булычёв» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Кир Булычёв
Игорь Можейко (Кир Булычёв) в 1997 году
Имя при рождении:	Игорь Всеволодович Можейко
Псевдонимы:	Игорь Всеволодович Всеволодов, Николай Ложкин, Маун Сейн Джи, Лев Христофорович Минц, Кирилл Булычёв, Кир Булычёв
Род деятельности:	прозаик, драматург, историк, востоковед, литературовед, фантаст
Годы творчества:	1960—2003
Направление:	фантастика, востоковедение, литературоведение
Жанр:	повесть
Дебют:	«Маунг Джо будет жить»
Премии:	«АБС-премия», «Аэлита»,
Награды:

Кир Булычёв (настоящее имя И́горь Все́володович Може́йко; 18 октября 1934, Москва — 5 сентября 2003, там же) — русский советский писатель-фантаст, драматург, сценарист, литературовед; историк, востоковед, фалерист. Лауреат Государственной премии СССР (1982). Псевдоним скомпонован из имени жены Киры и девичьей фамилии матери писателя, Марии Михайловны Булычёвой.

Биография

Игорь Всеволодович Можейко родился 18 октября 1934 года в Москве, в семье Всеволода Николаевича Можейко и Марии Михайловны Булычёвой.

Отец, Всеволод Николаевич Можейко, выходец из белорусско-литовских шляхтичей Можейко герба Трубы, в 15 лет формально ушёл из дома, скрыв своё дворянское происхождение и устроившись учеником на завод. В 1922 году, в возрасте 17 лет, он прибыл в Петроград. Работал там слесарем, а по окончании рабфака поступил на юридический факультет университета, параллельно работая в профсоюзе. Инспектируя однажды карандашную фабрику Хаммера, он познакомился там с работницей Марией Михайловной Булычёвой, с которой вступил в брак в 1925 году.

Мать была дочерью офицера, полковника Михаила Булычёва, преподавателя фехтования Первого Кадетского корпуса, и до революции обучалась в Смольном институте благородных девиц. После революции она освоила рабочую специальность, а затем окончила автодорожный институт. В 1930-е годы служила комендантом Шлиссельбургской крепости, а во время войны работала начальником авиадесантной школы в г. Чистополь.

В 1939 году отец оставил семью, и мать повторно вышла замуж за крупного учёного в области фотографической технологии, доктора химических наук Якова Исааковича Бокиника, уроженца Одессы, автора монографий «Курс общей фотографии» (с соавторами, 1936), «Оптическая сенсибилизация фотографических слоёв» (1937), «Цветная фотография» (1939), «Инструкция для получения цветных изображений по способу „хромоцвет“» (1940), «Теория и практика цветной фотографии» (1941). Я. И. Бокиник работал научным сотрудником в лаборатории А. И. Рабиновича в Научно-исследовательском кинофотоинституте (НИКФИ), где занимался разработкой адсорбционной теории фотографического проявления, исследованием влияния адсорбции на сенсибилизирующее действие красителей и восприимчивости эмульсий к оптической сенсибилизации. В новой семье родилась младшая сестра будущего фантаста Наталья. Отчим погиб на фронте в последние дни Великой Отечественной войны, 7 мая 1945 года в Курляндии.

После окончания школы Игорь по комсомольской разнарядке поступил в Московский государственный институт иностранных языков имени Мориса Тореза, который окончил в 1957 году. Два года работал в Бирме переводчиком и корреспондентом АПН, в 1959 году вернулся в Москву и поступил в аспирантуру Института востоковедения АН СССР. Писал историко-географические очерки для журналов «Вокруг света» и «Азия и Африка сегодня». В 1962 году окончил аспирантуру, с 1963 года работал в Институте востоковедения, специализируясь на истории Бирмы. В 1965 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Паганское государство (XI—XIII века)», в 1981 году — докторскую диссертацию по теме «Буддийская сангха и государство в Бирме». В научном сообществе известен трудами по истории Юго-Восточной Азии.

Первый рассказ, «Маунг Джо будет жить», опубликован в 1961 году. Фантастику начал писать в 1965 году, фантастические произведения издавал исключительно под псевдонимом. Первое фантастическое произведение — рассказ «Долг гостеприимства», был опубликован как «перевод рассказа бирманского писателя Маун Сейн Джи». Этим именем Булычёв впоследствии пользовался ещё несколько раз, но большинство фантастических произведений публиковались под псевдонимом «Кирилл Булычёв» — псевдоним был скомпонован из имени жены и девичьей фамилии матери писателя. Впоследствии имя «Кирилл» на обложках книг стали писать сокращённо — «Кир.», а потом была «сокращена» и точка, так и получился известный сейчас «Кир Булычёв». Встречалось и сочетание Кирилл Всеволодович Булычёв. Своё настоящее имя писатель сохранял в тайне до 1982 года, поскольку полагал, что руководство Института востоковедения не посчитает фантастику серьёзным занятием, и боялся, что после раскрытия псевдонима будет уволен.

Издано несколько десятков книг, общее количество опубликованных произведений — сотни. Помимо написания своих произведений, занимался переводом на русский фантастических произведений американских писателей.

Экранизировано более двадцати произведений, в частности, по повести «Сто лет тому вперёд» (1977) снят пятисерийный фильм «Гостья из будущего» — один из самых популярных в СССР детских фильмов середины 1980-х. В 1982 году стал лауреатом Государственной премии СССР за сценарии к художественному фильму «Через тернии к звёздам» и полнометражному мультфильму «Тайна третьей планеты». При вручении Государственной премии и был раскрыт псевдоним, впрочем, ожидаемое увольнение не состоялось.

Кир Булычёв был членом Творческих Советов журналов фантастики «Полдень. XXI век» и «Если». Журнал «Если» был даже спасён Булычёвым в середине 90-х, когда оказался под угрозой финансового краха.

Лауреат премии в области фантастики «Аэлита» (1997). Кавалер «Ордена рыцарей фантастики» (2002).

Жена — Кира Алексеевна Сошинская — писательница-фантастка, художница, иллюстратор его книг, переводчица, архитектор по образованию; дочь — Алиса Лютомская (Можейко; род. 1960) — архитектор, в её честь названа Алиса Селезнёва; внук Тимофей — студент МАрхИ, вся семья занимается дайвингом.

Умер 5 сентября 2003 года в возрасте 68 лет, в Москве, в НИИ скорой помощи им. Н. В. Склифосовского после тяжёлого и продолжительного онкологического заболевания. Похоронен в Москве на Миусском кладбище.

В 2004 году Кир Булычёв посмертно стал лауреатом шестой международной премии в области фантастической литературы имени Аркадия и Бориса Стругацких («АБС-премия») в номинации «Критика и публицистика», за серию очерков «Падчерица эпохи».

Творчество

Фантастика

В своих произведениях Кир Булычёв охотно обращался к ранее придуманным и описанным персонажам, в результате чего получилось несколько циклов произведений, в каждом из которых описываются приключения одних и тех же героев.

Издательство «Эксмо» выпустило практически полное собрание сочинений Кира Булычёва в 18 томах (2005—2007) в серии «Отцы-основатели: Русское пространство».

Некоторые произведения были впервые опубликованы посмертно. Несколько рассказов было обнаружено в архивах писателя и было издано в 2008—2012: «Орёл», «Петух кричит с опозданием», «Гибель поэта», «Выстрел Купидона» в книге «Глубокоуважаемый микроб» (2008) в серии «Лучшие книги за XX лет» издательства «Текст», «Пленники долга» из цикла о докторе Павлыше в журнале «Если» (№ 5, май 2009), «Шестьдесят лет спустя» в «Новой газете» (№ 106 от 24 сентября 2010), и «Жёлтое привидение» в последнем томе трёхтомного сборника «Великий Гусляр» (2012) издательства «Время». Эти и другие малоизвестные и редкие произведения, не вошедшие в 18-томное издание издательства «Эксмо», будут изданы ограниченным тиражом в двухтомнике из серии «Для узкого круга» (2015−16).

Приключения Алисы

Пожалуй, это наиболее известный цикл произведений Кира Булычёва. Главная героиня этого цикла — школьница (в первых рассказах — ещё дошкольница) XXI века Алиса Селезнёва. Имя героине автор дал в честь своей дочери Алисы, родившейся в 1960 году. Первыми произведениями цикла стали рассказы, составившие сборник «Девочка, с которой ничего не случится». Приключения Алисы происходят в самых разных местах и временах: на Земле XXI века, в космосе, на океанском дне и даже в прошлом, куда она забирается на машине времени, а также в Легендарной эпохе — пространственно-временном участке Вселенной, где существуют сказочные персонажи, волшебство и т. п. Существует даже ещё один, «внутренний» цикл «Алиса и её друзья в лабиринтах истории», рассказывающий о приключениях детей XXI века в прошлых временах. В первых произведениях Алиса была единственным из основных персонажей ребёнком, а повествование велось от лица космобиолога профессора Селезнёва, отца Алисы (автор, судя по одной из повестей, назвал его своим настоящим именем — Игорь). Позже повествование стало вестись от третьего лица, а основными героями, вместе с Алисой, стали её ровесники — одноклассники и друзья. Часть книг цикла ориентирована на детей младшего возраста. Такие книги представляют собой, по сути, сказки, в них нередко действуют волшебники и сказочные существа, происходят чудеса. Да и в более «взрослых» книгах имеется заметный элемент сказочности.

Цикл книг об Алисе одновременно и самый популярный, и самый неоднозначный. Критики не раз отмечали, что ранние рассказы и повести об Алисе были гораздо сильнее, чем последующие. В поздних книгах появляется налёт «сериальности», встречаются повторения сюжетных ходов, нет лёгкости. Это и понятно: невозможно почти сорок лет на одинаково высоком уровне постоянно писать об одних и тех же героях. Сам Булычёв в интервью не раз говорил, что ему не хочется больше писать про Алису. Но персонаж оказался сильнее автора: Алиса Селезнёва стала таким же «вечным героем», как Шерлок Холмс Конан Дойля, и Кир Булычёв периодически снова возвращался к ней. Последняя повесть об Алисе — «Алиса и Алисия», была закончена автором в 2003 году, незадолго до смерти.

Великий Гусляр

Цикл о вымышленном городе Великий Гусляр (прототипом которого послужил Великий Устюг Вологодской области). В Гусляр наведываются инопланетяне, там множество странных жителей, там происходят необычайные события. И там же живут обычные нормальные люди, которым, из-за особенностей окружения, время от времени приходится решать совершенно неожиданные проблемы и даже в самых странных обстоятельствах оставаться прежде всего людьми. Произведения цикла написаны очень легко и с юмором, их приятно и неутомительно читать, при том, что в них нередко затрагиваются вполне серьёзные вопросы и проблемы. Гуслярский цикл содержит около семидесяти произведений, в нём семь повестей (некоторые из них в разное время издавались под разными названиями), остальное — рассказы. Первый рассказ — «Связи личного характера» — появился из дорожного знака «Ремонтные работы», на котором, как показалось автору, у рабочего было три ноги. Рассказ был написан специально для болгарского журнала. Произведения цикла создавались в течение почти тридцати пяти лет, начиная с 1967 года. Цикл рождался стихийно, оттого в ранних рассказах появляются герои-однодневки или герои, которые уезжают из города навсегда, но в следующих рассказах вдруг снова появляются. На карте вымышленного города постепенно появлялись новые объекты, и в середине 90-х годов в журнале «Уральский следопыт» появилась карта города Великий Гусляр. Постепенно цикл рос, сейчас его повести и рассказы делят на восемь частей: «Чудеса в Гусляре», «Пришельцы в Гусляре», «Возвращение в Гусляр», «Гусляр-2000», «Господа гуслярцы», «Гусляр навеки», «Письма Ложкина» и «Рассказы из архива Кира Булычёва». Некоторые рассказы цикла в изданные сборники «Гуслярских хроник» не входят. В 1984 году на киностудии Мосфильм по повести «Марсианское зелье» был снят художественный фильм «Шанс».

Доктор Павлыш

Традиционная для советской НФ космическая фантастика, повести и рассказы с различными сюжетами, повествующие о полётах землян в космос, на другие планеты и об их приключениях там. Цикл объединяет один общий герой — доктор Владислав Павлыш, космический врач. Прототипом послужил врач Владислав Павлыш с судна «Сегежа» (это же название Булычёв дал одному из космических кораблей, на которых летал в книгах доктор Павлыш), с которым писатель совершил плаванье по Северному Ледовитому океану. Этот цикл не является, строго говоря, сериалом, он создавался не «под героя». Просто в написанных в разное время и на разные темы «космических» произведениях встречается один и тот же человек, причём в одних произведениях он выступает как главный герой, в других — как рассказчик, в третьих — просто как один из многих персонажей. Опубликовано девять произведений, в том числе и знаменитый роман «Посёлок»; некоторые из них выходили частями и под разными названиями. Повесть «Тринадцать лет пути» — первое произведение из цикла о докторе Павлыше.

Андрей Брюс

Андрей Брюс, агент Космофлота, является персонажем двух произведений — «Агент КФ» и «Подземелье ведьм». В ходе своих путешествий по делам межпланетного космического агентства герой сталкивается с необходимостью проявить настоящее, неподдельное мужество и решимость. В первом романе Андрей Брюс сталкивается с заговором на планете Пэ-У, в реалиях которой узнаётся знакомая автору Мьянма. Второй роман — «Подземелье ведьм» (экранизирован в 1989 году, роль Брюса исполнил Сергей Жигунов), посвящён последствиям удивительного эксперимента по ускорению эволюции животного и растительного мира, и социального развития людей, который провели на одной дальней планете неведомые представители высокоразвитой цивилизации. Произведения, посвящённые Андрею Брюсу, написаны в жёсткой, достоверной манере, особое внимание в них уделено моральным и социальным вопросам.

Интергалактическая полиция

Серия книг о приключениях агента ИнтерГалактической полиции Коры Орват. Время действия приблизительно соответствует времени действия книг про Алису Селезнёву. Кора — девушка, найденная в космосе, воспитывалась в школе-интернате для необычных найдёнышей, затем была привлечена к работе в ИнтерГполе начальником этой организации, комиссаром Милодаром. Книги этой серии — фантастические детективы, по ходу сюжета Кора занимается раскрытием преступлений и распутыванием различных загадок. По словам самого писателя, Кора Орват — это своего рода «повзрослевший вариант Алисы Селезнёвой». Вместе с тем Кора заметно отличается от Алисы характером. В поздних произведениях Кора и Алиса иногда пересекаются, из-за чего возникает непроизвольная отсылка к Фенимору Куперу — в его романе «Последний из могикан» двух героинь-сестёр также зовут Кора и Алиса. Цикл также пересекается с циклом о Великом Гусляре.

Институт экспертизы

Небольшая серия рассказов о некоей научной лаборатории, занимающейся исследованием необычайных явлений и делающих фантастические открытия. Герои этого цикла также встречаются в цикле «Театр теней».

Театр теней

Серия из трёх книг: «Старый год», «Вид на битву с высоты», «Операция „Гадюка“», в которых описываются приключения героев в некоем параллельном, «теневом» мире, существующем бок о бок с нашим, обычным. Этот мир очень похож на наш, но практически безлюден. При определённых обстоятельствах люди отсюда могут попадать туда и жить там. Кто-то просто живёт, а кто-то тут же находит способ превратить параллельный мир в источник обогащения и удовлетворения жажды власти. Герои, общие с циклом «Институт экспертизы», пытаются исследовать этот мир. Главный герой Георгий Алексеевич (Гарик) Гагарин — археолог, по происхождению инопланетянин-подкидыш — найденный 12 апреля в лесу.

Река Хронос

Изначально серия из четырёх романов: «Наследник», «Штурм Дюльбера», «Возвращение из Трапезунда», «Покушение». В цикл также входят романы «Заповедник для академиков», «Младенец Фрей» и несколько детективных романов и повестей, написанных отдельно. В цикле, выдержанном в жанре альтернативной истории, рассмотрены возможные альтернативные сценарии развития истории России. Герои цикла — Андрей Берестов и Лидочка Иваницкая — получают возможность путешествовать во времени по параллельным мирам и быть свидетелями таких событий альтернативной истории, как освобождение царской семьи Колчаком после революции 1917 года («Штурм Дюльбера»), разработка ядерного оружия в СССР в 1939 году («Заповедник для академиков») и даже возрождение Ленина в младенце в 1990-х годах («Младенец Фрей»). К циклу примыкают несколько детективных, нефантастических романов: «Усни, красавица», «Таких не убивают», «Дом в Лондоне».

Верёвкин

События произведений этого цикла происходят в городе Верёвкине, который в отличие от Гусляра вовсе не весёлый.

Список произведений

• Котел (1992)
• Лишний близнец (1997)
• Будущее начинается сегодня (1998)
• В когтях страсти (1998)
• Золушка на рынке (1999)
• Чума на ваше поле (1999)
• Гений и злодейство (2000)

Лигон

Действие романов дилогии: «На днях землетрясение в Лигоне» и «Голые люди» происходит в вымышленной стране Лигон в юго-восточной Азии. Прототипом послужила Бирма, в которой автор провёл несколько лет. Название Лигон также носит столица одного из государств планеты Муна в повести «Последняя война».

Внецикловые повести и романы

К таковым можно отнести целый ряд значительных произведений.

• Повесть «Журавль в руках» (1976) описывает жизнь параллельного мира, где идёт затяжная феодальная война, в которую вмешиваются люди, живущие в нашем мире.
• В повести «Похищение чародея» (1979) группа пришельцев из будущего, проникшая в наше время, пытается спасти и вывезти к себе в будущее выдающегося учёного, жившего за 700 лет до нашего времени, который неминуемо погибнет в далёком Средневековье. Свидетелем и участником их работы становится случайно оказавшаяся в центре событий современная (время действия и реалии соответствуют моменту написания повести) девушка Анна. В повести вопрос о «гении и злодействе» встаёт в самой острой форме. Повесть характерна ещё одной особенностью: в ней впервые опубликован текст, который позже выходил отдельно под названием «Поминальник XX века». В нём перечислены вымышленные автором гении, с раннего детства якобы проявившие совершенно выдающиеся способности к искусству, наукам, в том числе самостоятельно повторявшие, часто в совершенно неподходящем окружении, величайшие научные теории, но не ставшие известными по причине их гибели, как правило, насильственной, в детском или юношеском возрасте. «Поминальник XX века» — символ хрупкости таланта и гениальности. Повесть экранизировалась в виде одноимённых телеспектакля (1981) и фильма (1989).
• Повесть «Чужая память» (1981) рассказывает о сложных нравственных конфликтах, началом которых послужил эксперимент советского учёного Ржевского, создавшего своего клона. Более молодой клон начинает разбираться в делах оригинала двадцатилетней давности.
• «Город наверху» (1986), роман, посвящённый приключениям группы археологов на мёртвой планете, на которой, оказывается, после разрушительной войны остатки населения продолжают жить в огромном подземном городе. В романе описана трагедия жителей подземного города, которым правит военно-промышленная олигархия. Сюжет подземных путешествий неоднократно использовался Булычёвым в таких произведениях как «Нужна свободная планета», «Подземная лодка», «Убежище» и «Любимец».
• Повесть «Смерть этажом ниже» (1989) описывает экологическую катастрофу в небольшом провинциальном советском городе, которую руководство города всячески старается скрыть. Действие происходит в эпоху перестройки. Автор посвящает много страниц анализу конформизма и диссидентства той эпохи.
• Роман «Тайна Урулгана» (1991), написанный в стиле «ретро», посвящён удивительным и страшным событиям, начавшимся с того, что одна молодая англичанка приезжает в дореволюционную Сибирь для поисков отца-исследователя Арктики, пропавшего без вести. Путешественники, продвигаясь по Лене, прибывают на место падения Урулганского метеорита, оказавшегося инопланетным кораблём с замороженным пришельцем внутри.
• Роман «Любимец» (1993), действие в котором происходит через сто лет после завоевания Земли пришельцами-негуманоидами (огромными рептилиями), посвящён сложным и, порой, неоднозначным отношениям, сложившимся у остатков землян с захватчиками: люди становятся домашними любимцами (яркая аналогия на отношения человека и собаки), их выгуливают на поводке, спаривают для получения потомства и даже устраивают настоящие бои. Но всё ещё есть сопротивление, намеревающееся скинуть инопланетный гнёт.
• Роман «Убежище». Первый роман намечавшегося цикла, этакий ответ Гарри Поттеру, однако смерть писателя оставила сериал незаконченным, а сам роман «Убежище» вышел в 2004 году, когда Булычёва уже не было в живых. В романе мальчику Севе предстоит спасти волшебный народ, состоящий из персонажей сказок. Волшебному народу нет места в нашем мире, и они намерены построить убежище под землёй, Севе предстоит разведать место под будущее поселение.

Внецикловые рассказы

Кир Булычёв написал большое количество фантастических рассказов, представляющие собой самостоятельные произведения. Первым из них был рассказ «Когда вымерли динозавры», впервые опубликованный во втором номере журнала «Искатель» за 1967 год. Некоторые из них изначально были опубликованы в разного рода научно-популярных журналах, таких как «Химия и жизнь» или «Знание — сила». Основные авторские сборники рассказов — «Чудеса в Гусляре» (1972), в который вошли не только гуслярские рассказы, «Люди как люди» (1975), «Летнее утро» (1979), «Коралловый замок» (1990), «Кому это нужно?» (1991).

Драматургия

Кир Булычёв написал несколько пьес, некоторые из которых — по просьбе режиссёра Андрея Россинского для постановки в театре «Лаборатория». Некоторые пьесы он писал специально: «Крокодил на дворе», «Ночь в награду», некоторые получались из переработанных повестей: «Товарищ Д.» и «Осечка-67», а пьеса «Именины госпожи Ворчалкиной» − переработка одноимённой пьесы императрицы Екатерины Великой.

Другое

Общее количество изданных научных и научно-популярных произведений, публиковавшихся под настоящим именем — несколько сотен. Большей частью это работы по истории («7 и 37 чудес», «Женщины-убийцы», «Артур Конан Дойл и Джек-потрошитель», «1185 год»), востоковедению («Аун Сан»), и литературоведению («Падчерица эпохи» — о фантастике 20-х — 30-х годов), а также автобиографическая книга «Как стать фантастом», публиковавшиеся в специальных и популярных журналах. Кроме того, из-под пера Булычёва вышло более шестисот стихотворений и несколько десятков рассказов-миниатюр. В книге «Западный ветер — ясная погода» популярно описываются события Второй мировой войны в Юго-Восточной Азии.

Помимо создания собственных произведений Булычёв переводил на русский язык книги иностранных авторов. Опубликованы в переводах Кира Булычёва произведения (преимущественно фантастические) Айзека Азимова, Бена Бовы, Хорхе Луиса Борхеса, Энтони Бучера, Э. Винникова и М. Мартин, Р. Гарриса, Грэма Грина, Спрэга де Кампа, Х. Кепке, Артура Кларка, Сирила Корнблата, Урсулы Ле Гуин, Мья Сейн, У. Пауэрса, По Хла, Фредерика Пола, Пэрл Аун, Мака Рейнолдса, Клиффорда Саймака, М. Сент-Клэр, Жоржа Сименона, Теодора Старджона, Т. Томас, Дж. Уайт, Д. Уондри, Роберта Хайнлайна, Л. Хьюза, Д. Шмица, Пирса Энтони. Также в студенчестве, вместе с однокурсником Булычёв, желая заработать денег, перевёл сказку Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес» (так как они посчитали, что эта сказка, до 60-х гг. не популяризовывавшаяся в СССР, ранее на русский не переводилась), однако в издательстве сказали, что книга давно переведена и неоднократно, и книга не вышла.

Экранизации

Кир Булычёв — самый востребованный кинематографистами советский и российский фантаст. По его произведениям и оригинальным сценариям снято более 20 фильмов, а также телесериалы и эпизоды телеальманаха «Этот фантастический мир». К большей части своих экранизаций Булычёв сам написал сценарии.

Самые известные экранизации Булычёва — мультфильмы «Тайна третьей планеты», «Перевал» и «День рождения Алисы», телевизионный минисериал «Гостья из будущего», полнометражные игровые фильмы «Через тернии к звёздам», «Подземелье ведьм», «Слезы капали» и «Лиловый шар».

Подавляющее большинство экранизаций Булычёва было снято в советское время. После распада СССР вышло всего три экранизации.

Премии и награды

• Государственная премия СССР (1982)
• В 1997 году в Екатеринбурге Киру Булычёву был вручён приз всероссийской премии «Аэлита» за вклад в фантастику.
• В 2002 году в рамках фестиваля фантастики «Аэлита» популярный писатель стал первым кавалером «Ордена рыцарей фантастики» им. И. Халымбаджи.
• В 2004 году Киру Булычёву была присуждена Российская литературная премия имени Александра Грина (посмертно), за серию повестей об Алисе Селезнёвой.

Мемориальная премия им. Кира Булычёва

Сразу после смерти писателя журналом «Если», членом Творческого Совета которого долгие годы являлся Кир Булычёв, была учреждена Мемориальная премия им. Кира Булычева. Вручается с 2004 года за высокий литературный уровень и человечность, проявленную в произведении. Сама премия представляет собой миниатюрную бронзовую пишущую машинку — символ труда писателя. В жюри входят два сотрудника «Если», все члены Творческого Совета журнала и четыре жанровых критика. В разные годы лауреатами Мемориальной премии им. Кира Булычева становились:

• Марина и Сергей Дяченко,
• Евгений Лукин,
• Олег Дивов,
• Михаил Успенский,
• Святослав Логинов,
• Александр Бачило и Игорь Ткаченко,
• Дмитрий Колодан.

Другие псевдонимы

• Игорь Всеволодович Всеволодов
• Николай Ложкин
• Маун Сейн Джи
• Лев Христофорович Минц
• Кирилл Булычев

Источники и ссылки

• [rusf.ru/kb/index.htm Официальная страница писателя]
• [fantlab.ru/autor15 Полная библиография писателя на сайте Fantlab.ru]
• [www.rusf.ru/kb/critic/index.htm Список рецензий на работы Кира Булычёва]
• [76-82.ru/other_lit/309.html Кир Булычёв в Энциклопедии Нашего Детства]
• [barros.rusf.ru/article007.html С. Бережной. «Несколько главных слов (Что-то вроде апологии)»] (эссе)
• [kykymber.ru/authors.php?author=265 Публикации Кира Булычева в журнале «Кукумбер» и статья Ольги Корф о писателе]
• [mirf.ru/Articles/art1707.htm А. Щербак-Жуков. «Человек, проживший три жизни»]
• [ironicpoetry.ru/autors/bulichev-kir/ Стихотворения Кира Булычева на сайте иронической поэзии]
• [bulichevkir.ucoz.ru/ Книги, иллюстрации, библиография автора]
• [phantastike.ru/bulychev/ Произведения Кира Булычёва в библиотеке «Фантаст»]
• «Кир Булычев и его друзья». Серия «Для узкого круга». ISBN 5-87184-351-4
• [www.q-cartoons.narod.ru/cartoons/children.html Мультфильм по стихотворению Кира Булычёва «Я прошу детей не ставить…»]
• [www.computerra.ru/Authors/156813/ Архив публикаций Кира Булычёва в журналах ИД Компьютерра]

Отрывок, характеризующий Кир Булычёв

И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.