Киселёва, Надежда Сергеевна
| Ляля Чёрная | |
| Надежда Сергеевна Киселёва | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Профессия: | |
| Гражданство: | |
| Годы активности: |
1922—1979 |
| Псевдонимы: |
Ляля Чёрная |
| Театр: |
«Ромэн» |
| Награды: |
|
Надежда Сергеевна Хмелёва (в девичестве — Киселёва) (псевдоним — Ляля Чёрная; 15 февраля 1909, Нальчик — 2 сентября 1982, Москва) — актриса театра и кино, Заслуженная артистка РСФСР, артистка театра «Ромэн», танцовщица, исполнительница цыганских песен и романсов.
Содержание
Биография
Родилась в 1909 году в Нальчике, в семье московского дворянина — Сергея Алексеевича Киселёва и цыганки — Марии Георгиевны Поляковой, певицы и плясуньи Стрельненского цыганского хора И. Лебедева.
В 13 лет впервые вышла на профессиональную сцену в качестве танцовщицы в хоре Е. Полякова, где проработала вплоть до открытия театра «Ромэн». Со дня основания в 1931 году до 1972 года Ляля Чёрная работала в театре «Ромэн». Сыграла более 35 ролей (в том числе главных) в спектаклях театра, снялась в фильме «Последний табор» в роли Альты[1].
Во многом повлияла на становление эстрадной манеры танца.
Заслуженная артистка РСФСР (1960).
Похоронена на Новодевичьем кладбище (2 участок, 17 ряд, 12 могила), рядом с сыном и мужем Николаем Хмелёвым.
Личная жизнь
Была замужем за выдающимися актёрами театра и кино: И. И. Ром-Лебедевым[2], Михаилом Яншиным и Николаем Хмелёвым[3][4], Евгением Весником (фактический брак)[5].
Сын — Алексей Николаевич Хмелёв.
Роли в театре
Сыграла роли в таких спектаклях, как: «Жизнь на колёсах» А. Германо (Грина); «Цыгане» по произведениям А. Пушкина (Земфира); «Кровавая свадьба» Г. Лорки (Невеста); «Кармен из Трианы» И. Ром-Лебедева по мотивам новеллы П. Мериме «Кармен» (Кармен) «Чудесная башмачница» Г. Лорки (Башмачница); «Все о тебе» А. Афиногенова (Люба); «Дочь шатров» И. Ром-Лебедева (Инка); «Грушенька» по повести Н. Лескова (Грушенька; «Верность» Л. Григорьева, И. Луковского (Таня)); «Лачи» Р. Тихомирова по мотивам романа Кришана Чандра «Одна девушка и 100 мужчин» (Роши).
Роли в кино
- 1928 — Живой труп — плясунья цыганского хора
- 1935 — Последний табор — Альта
- 1973 — Огонь — мать Андрея
- 1975 — Вкус халвы — Цыганка
- 1976 — Табор уходит в небо — старая цыганка-травница
- 1979 — Расколотое небо — Микитична
Интересные факты
- В 1946 году, по свидетельству секретаря военного трибунала Якова Айзенштата, работник Военного трибунала Московского военного округа капитан юстиции Буря тратил большую часть полученных взяток на свою близкую знакомую, актрису Надежду Киселёву, в результате он был осужден на длительный срок[6].
Напишите отзыв о статье "Киселёва, Надежда Сергеевна"
Примечания
- ↑ А. Хмелёв «Ляля Чёрная». Статья к пластинке фирмы «Мелодия» 1985 г.
- ↑ И. И. Ром-Лебедев «От цыганского хора к театру „Ромэн“»
- ↑ [www.zamos.ru/dossier/h/4365/ Хмелёв Николай Павлович. Актёр]
- ↑ [archive.is/20120915090417/www.tvkultura.ru/news.html?id=302486&cid=54 Киселёва Надежда (Ляля Чёрная). Птица в полете]
- ↑ мемуары Е. Весника «Дарю, что помню»
- ↑ «Записки секретаря военного трибунала», Яков Исаакович Айзенштат: «При расследовании было выявлено, что он получал довольно крупные суммы денег и прокучивал их в московских ресторанах, завел знакомство с актрисой Московского цыганского театра Лялей Черной и тратил много денег на неё».
Литература
- И. И. Ром-Лебедев. От цыганского хора к театру «Ромэн». Москва. Изд-во Искусство. 1990.
- Е. Весник. Дарю, что помню. Мемуары народного артиста. Москва. Изд-во «Вагриус», 1993 г.
Ссылки
- [svenko.net/history/lala.htm Наша Ляля]
- [svenko.net/dance/cinema.htm Заметка о цыганском танце в кинофильме «Последний табор»]
Отрывок, характеризующий Киселёва, Надежда Сергеевна
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
