Киселёв, Тихон Яковлевич

Тихон Яковлевич Киселёв<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь ЦК КП Белоруссии
16 октября 1980 года — 11 января 1983 года
Предшественник:	Машеров, Пётр Миронович
Преемник:	Слюньков, Николай Никитович
Заместитель Председателя Совета Министров СССР
5 декабря 1978 года — 23 октября 1980 года
Глава правительства:	Косыгин, Алексей Николаевич
Предшественник:	Мазуров, Кирилл Трофимович как Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР
Преемник:	Макеев, Валентин Николаевич
Председатель Совета Министров БССР
9 апреля 1959 года — 11 декабря 1978 года
Предшественник:	Авхимович, Николай Ефремович
Преемник:	Аксёнов, Александр Никифорович
Рождение:	30 июля (12 августа) 1917(1917-08-12) дер. Огородня, Добрушанская волость, Гомельский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя ныне Добрушский район, Гомельская область
Смерть:	11 января 1983(1983-01-11) (65 лет) Минск, БССР, СССР
Партия:	ВКП(б) с 1940 года
Образование:	Гомельский педагогический институт (1941) Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б) (1946)
Профессия:	преподаватель белорусского языка и литературы
Награды:

Ти́хон Я́ковлевич Киселёв (белор. Ціхан Якаўлевіч Кісялёў) (30 июля (12 августа) 1917 года, дер. Огородня-Кузьминичская Добрушского района Гомельской области Белоруссии, — 11 января 1983 года, г. Минск, БССР, СССР) — советский государственный и партийный деятель. Герой Социалистического Труда (1977). Член ВКП(б) с 1940 года. Член ЦК КПСС (1961—83 гг.). Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС (1980—83 гг.). Депутат Верховного Совета СССР (1954—83 гг.). Член Президиума Верховного Совета СССР (1980—83 гг.).

Биография

Т. Я. Киселёв родился 30 июля (12 августа) 1917 года в деревне Огородня-Кузьминичская (ныне Добрушского района Гомельской области Белоруссии) в старообрядческой крестьянской семье. Отца лишился в два года.

Окончил Речицкое педагогическое училище (1936), заочно Гомельский педагогический институт (1941), ВПШ при ЦК ВКП(б) (1946).

С 1936 года на педагогической работе в школах Ельского района Гомельской области, преподавал белорусский язык и литературу.

С началом войны не был призван по состоянию здоровья, эвакуирован. В 1941—1944 годах — преподаватель, директор школы в Сталинградской области.

С 1944 года на партийной работе:

• 1948—1952 гг. — в аппарате ЦК КП(б) Белоруссии,
• 1952—1955 гг. — первый секретарь Брестского обкома КП Белоруссии
• 1955—1956 гг. — секретарь ЦК КП Белоруссии
• 1956—1959 гг. — второй секретарь ЦК КП Белоруссии, одновременно в 1958—1962 гг. — заместитель Председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР.

• С 9 апреля 1959 года по 11 декабря 1978 года — Председатель Совета Министров БССР. В июне 1967 года возглавлял делегацию БССР на V Чрезвычайной специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

• С 5 декабря 1978 года по 23 октября 1980 года — Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.

С 16 октября 1980 года — первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии.

Скончался от рака 11 января 1983 года в Минске. Похоронен на Восточном кладбище.

Киселёв выбил для Минска метрополитен. Претендовать на подземку могли только города-миллионеры. И в начале 1970-х годов в СССР таких городов было пять (Свердловск, Тбилиси и т. д.). А в Минске жили только 850 тысяч человек — недобор. Но Киселёв вцепился в идею минского метро, и ведь добился своего! Киселёв закладывал первый камень на стройплощадке метро.

— Н. Н. Слюньков

Приведенное выше высказывание Н. Н. Слюнькова не соответствует действительности, метро в Минске строилось позже, чем в аналогичных по размеру городах СССР. Метрополитен в Тбилиси был открыт в 1966, когда его население составляло 800 тысяч человек, в Баку в 1967 также при населении около 800 тысяч. Население Минска тогда тоже было около 800 тысяч человек, но метро в Минске не начинали строить еще 10 лет. На момент закладки первого камня Киселёвым (начало строительства метрополитена - 1977) население в Минске уже превышало 1,2 млн, а при открытии первой линии в 1984 превышало 1,4млн. Открытие минского метро произошло через 12 лет после рождения миллионного жителя.

Семья

Жена Нина Фёдоровна Лапицкая, дочери Людмила и Ангелина, внуки Ирина и Тихон.

Награды

• Герой Социалистического Труда (1977)
• пять орденов Ленина
• орден Октябрьской Революции
• орден «Знак Почёта»

Память

Его именем названы улицы в Минске, Гомеле.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9839 Киселёв, Тихон Яковлевич]. Сайт «Герои Страны».

• Биографии:
  • [www.az-libr.ru/Persons/A8H5B5/4dae41bf/4dae41bf.shtml],
  • [hrono.info/biograf/bio_k/kiselev_tihon.html],
  • [bse.sci-lib.com/article061487.html].
• [www.gomel-region.by/ru/bottom_menu/oblast/glorify/gos_d Государственные и общественные деятели Гомельской области]
• [newsvm.com/articles/2007/08/13/kiselev.html Рядом с сильным человеком. 13 Августа 2007.]

Отрывок, характеризующий Киселёв, Тихон Яковлевич

– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.