Киселёв, Юрий Петрович

Юрий Киселёв
Почтовая карточка, выпущенная к столетию со дня рождения Ю. П. Киселёва
Имя при рождении:	Юрий Петрович Киселёв
Дата рождения:	1 (14) февраля 1914(1914-02-14)
Место рождения:	Семёнов Нижегородская губерния Российская империя
Дата смерти:	19 декабря 1996(1996-12-19) (82 года)
Место смерти:	Саратов, Российская Федерация
Профессия:	актёр театральный режиссёр театральный педагог
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Годы активности:	1935—1996
Театр:	Саратовский ТЮЗ
Награды:
IMDb:	ID 1144487

Ю́рий Петро́вич Киселёв (1914—1996) — советский и российский театральный режиссёр, актёр, театральный педагог. Народный артист СССР (1974). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1952).

Биография

Юрий Киселёв родился 1 (14) февраля 1914 в городе Семёнов, ныне Нижегородская область, Россия, (по другим источникам — в Москве).

В 1931—1935 Юрий Киселёв учился в Школе при Камерном театре. Ученик А. Я. Таирова, участвовал в первой постановке «Оптимистической трагедии». По окончании учёбы Киселёв с группой выпускников таировской студии создал молодёжный театр. Впоследствии был актёром Московского студенческого театра (1935—1936), Ворошиловградского (1936—1937) и Горьковского (1937—1938) театров юного зрителя.

В 1938 году Юрий Киселёв возглавил Калининский ТЮЗ, преподавая в местном театральном училище. Работал в Кировском драматическом театре (1941—1943). Во время Великой отечественной войны работал во фронтовых театрах. Потом, в 1943 году был направлен в Саратов, где стал режиссёром Саратовского ТЮЗа.

Киселёв вёл педагогическую работу в студии при Саратовском ТЮЗе, и в Саратовском театральном училище (ныне — Театральный институт Саратовской государственной консерватории им. Собинова). Среди его учеников выдающиеся актёры: З. Г. Спирина, В. А. Ермакова, С. В. Лаврентьева, Ю. П. Ошеров, В. А. Краснов, Т. Н. Джураева.

Был заместителем председателя правления Всероссийского театрального общества, заместителем председателя Советского центра АССИТЭЖ (Международной ассоциации театров для детей и юношества).

Ю. П. Киселёв умер 19 декабря 1996 года, (по другим источникам — 18 декабря), в Саратове, (по другим источникам — в Москве). Похоронен на Старообрядческом (Кулугурском) кладбище города Саратова.

Жена — Е. А. Росс (30 июля 1938—2001), актриса, заслуженная артистка РСФСР (1981).

В декабре 1997 года именем Юрия Петровича Киселёва назвали часть Первомайской улицы Саратова. Теперь участок улицы от Горького до Рахова носит название улица Киселёва.

Награды и звания

• народный артист СССР (1974)
• народный артист РСФСР (1963)
• Сталинская премия третьей степени (1952) — за постановку спектакля «Алёша Пешков» по М. Горькому в Саратовском ТЮЗе
• Государственная премия РСФСР имени К. С. Станиславского (1968) — за постановку спектакля «Сказ о времени далёком и близком»
• премия имени А. Д. Попова
• орден Ленина (1984)
• орден Трудового Красного Знамени
• Орден Отечественной войны I степени
• медали
• Почётный профессор Саратовского государственного университета
• Почётный гражданин Саратова (1977).

Творчество

Актёр

• «Коварство и любовь» Ф. Шиллера — Фердинанд
• «Женитьба» Н. В. Гоголя — Подколесин, Жевакин
• «Враги» М. Горького — Николай Скоробогатов

Режиссёр

Калининский ТЮЗ

• «Сказка» Светлова (1939)
• «Похождения храброго Кикилы» Б. А. Гамрекели и Г. Д. Нахуцришвили (1940)

Саратовский ТЮЗ

• 1944 — «Осада Лейдена» И. В. Штока
• 1945 — «Они жили в Ленинграде» О. Ф. Берггольц
• 1946 — «Двенадцать месяцев» С. Я. Маршака
• 1947 — «В начале мая» В. А. Любимовой
• 1947 — «Молодая гвардия» А. Фадеева (инсценировка Н. П. Охлопкова)
• 1948 — «Как закалялась сталь» по Н. А. Островскому
• 1949 — «Два капитана» В. А. Каверина
• 1949 — «Призвание» Г. Штейна
• 1950 — «Лётчики не умирают» И. В. Штока
• 1950 — «Слуга двух хозяев» Карло Гольдони
• 1950 — «Семья» И. Ф. Попов. Режиссёр: Юрий Киселёв — Александр Ульянов
• 1951 — «Алеша Пешков» по М. Горькому
• 1952 — «Ромео и Джульетта» Шекспира
• 1952 — «Гимназисты» К. А. Тренёва. Режиссёр: Юрий Киселёв — Виктор Югов
• 1954 — «Не называя фамилий» В. Б. Минко. Режиссёр: Юрий Киселёв — Жора Поцелуйко
• «Юность отцов» Горбатова (1957)
• «В дурном обществе» В. Г. Короленко (1958)
• 1962 — «Перстенёк» К. Г. Паустовского
• 1968 — «Два года» В. Оскарова
• «Рыжик» И. Мироненко
• 1972 — «Не стреляйте в белых лебедей» Б. Л. Васильева
• «Колбаска, боцман и другие»

Актёр кино

• 1970 — Без права на пощаду

Ссылки

• [семеновъ.рф/o-gorode/znamenitye-urozhency/yurii-petrovich-kisel-v.html Ю.П.Киселев на городском портале города Семёнов]

Отрывок, характеризующий Киселёв, Юрий Петрович

– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.