Китаб-и-Агдас
Китаб-и-Агдас или Агдас (араб. الكتاب الأقدس, перс. كتاب اقدس) — основная святая книга в религии Бахаи, написанная Бахауллой в Акко в 1872—1873 гг.[1]. и опубликованная в начале 1890-х. На русский язык переводится как «Наисвятая Книга». Содержит, в частности, свод основных законов религии (Bahá'í laws). Написана на арабском, переведена на многие языки. Первый перевод на русский выполнен А. Г. Туманским в 1899 г.[2].
Книга дополенена разделами:
- «Вопросы и ответы» (107 вопросов Бахаулле и ответы на них)
- «НЕКОТОРЫЕ ТЕКСТЫ, ЯВЛЕННЫЕ БАХАУЛЛОЙ» (КАК ДОПОЛНЕНИЕ К КИТАБ-И-АГДАС), иногда "Скрижали Бахауллы, явленные после Китаб-и-Агдас"
- ОБЗОР И СВОД ЗАКОНОВ И УСТАНОВЛЕНИЙ КИТАБ-И-АГДАС
- 194 примечания
"Китаб-и Агдас" принимает истинность нескольких наиболее известных религий прошлого и предыдущих святых книг религии Бахаи, но обновляет многие законы и правила. Не все законы Китаб-и Агдаса являются обязательными к исполнению (например, отменяются невыполнимые на практике или противоречащие светскому законодательству законы). В книге определяются основные молитвы, сроки поста, законы брака и наследования. Содержатся предписания последователям религии заботиться об образовании детей[1]. Устанавливаются правила организации домов справедливости, в том числе Всемирного дома справедливости.
Напишите отзыв о статье "Китаб-и-Агдас"
Примечания
|
Это заготовка статьи о книге. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о религии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Китаб-и-Агдас
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
