Китаенко, Дмитрий Георгиевич

Дмитрий Георгиевич Китаенко
Дата рождения	18 августа 1940(1940-08-18) (83 года)
Место рождения	Ленинград, РСФСР, СССР
Страна	СССР СССР → Россия Россия
Профессии	дирижёр педагог
Коллективы	МАМТ имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, АСО МГАФ
Сотрудничество	МГК имени П. И. Чайковского
Награды

Дми́трий Гео́ргиевич Китае́нко (род. 18 августа 1940, Ленинград) — советский и российский дирижёр. Народный артист СССР (1984).

Биография

Дмитрий Китаенко родился в Ленинграде. В 1958 году, после окончания Хорового училища имени М. И. Глинки, поступил в Ленинградскую консерваторию на дирижерско-хоровой факультет, в класс профессора Е. П. Кудрявцевой. Одновременно занимался в классе оперно-симфонического дирижирования у профессора Э. П. Грикурова. Окончив в 1963 году с отличием консерваторию, Китаенко продолжил своё образование в аспирантуре Московской консерватории у профессора Л. М. Гинзбурга (ок. 1966). Был дирижёром-стажёром Оперной студии Московской консерватории с 1966 по 1969 год.

Стажировался в Венской академии музыки под руководством профессоров Г. Сваровского и К. Эстеррайхера (1966—1967). Посещал семинары Герберта фон Караяна.

С 1969 по 1996 годы преподавал в Московской консерватории (с 1986 года — профессор).

• С 1969 года — дирижёр, с 1970 по 1976 год ― главный дирижёр Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.
• 1976—1990 ― главный дирижёр и художественный руководитель Академического симфонического оркестра Московской филармонии.
• 1990—1996 ― главный дирижёр симфонического оркестра Франкфуртского радио (Германия).
• 1990—1998 ― главный дирижёр Бергенского филармонического оркестра (Норвегия).
• 1990—2004 ― главный дирижёр Бернского симфонического оркестра (Швейцария).
• 1999—2004 ― главный дирижёр Симфонического оркестра Корейской Радиовещательной Корпорации (KBS) (Южная Корея).

В настоящее время проживает в Швейцарии.

Творчество

Работает с известными музыкальным коллективами, такими как оркестры Берлинской и Венской филармонии, Дрезденская Штаатскапелла, Лейпцигский Оркестр Гевандхауз, Кельнский оркестр Гюрцених, оркестр Мюнхенской филармонии, симфонический оркестр Баварского радио, оркестры Театра Ла Фениче и Театра Ла Скала, Оркестр Санта-Чечилия, Лондонский симфонический оркестр, Королевский оркестр Концертгебау, Чикагский, Бостонский, Филадельфийский и другие американские оркестры, японский Симфонический оркестр Корпорации NHK и другие. Выступает в Испании, Франции, Швейцарии, Южной Корее.

Обширная дискография Дмитрия Китаенко включает полные записи симфоний Н. А. Римского-Корсакова, А. Н. Скрябина, С. В .Рахманинова, Д. Д. Шостаковича, С. С. Прокофьева; запись оперы Н. А. Римского-Корсакова «Золотой петушок», музыку балета С. С. Прокофьева «Ромео и Джульетта», «Реквием» В. Артёмова, 6 симфоний Харальда Северуда, произведения Зигфрида Вагнера и другие записи.

Награды и звания

• 2-я премия на Международном конкурсе дирижеров Герберта фон Караяна (Западный Берлин, 1969)
• премия Ленинского комсомола (1980) — за высокое исполнительское мастерство
• народный артист СССР (1984)
• Государственная премия РСФСР имени М. И. Глинки (1988) — за концертные программы 1985—1987 годов

Ссылки

• [en.kitajenko.com/home/ Официальный сайт Дмитрия Китаенко]
• [www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=711&pub_id=840490&rubric_id=210&crubric_id=100444 Дмитрий Китаенко: «Чем больше репетиций, тем я счастливее». Интервью] // «Культура», № 19 (7580) 17 — 23 мая 2007 г.

Отрывок, характеризующий Китаенко, Дмитрий Георгиевич

– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…