Китайские колокола

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Китайские колокола — ритуальные, сигнальные и музыкальные инструменты древнекитайского происхождения, отличные по форме как от западного, так и от круглого индийского типа колокола (пришёл им на смену с распространением буддизма в Китае). Распространились также в Корее (pyeonjong) и Японии (hensho).





Название

Китайское классическое название бяньчжун (编钟 biān zhōng), букв. «упорядоченные колокола» — подразумевает звоны — комплект колоколов разного размера, используемый как музыкальный инструмент. Однако оно известно только начиная с Чжоу ли (Zhou Li Zhengyi 46:5a, Chun’guan «Qingshi»). Альтернативным названием эп. Западного Чжоу является линьчжун. (Иероглиф линь в других использованиях не известен, его смысл остаётся объектом споров). Поскольку использование колоколов в звонах — сравнительно позднее явление, в древнекитайском языке фигурируют также другие названия, характеризующие различные типы этих инструментов.

9 видов

  • лин — подвесной колокольчик (с языком);
  • до — подъёмный (ручной, небольшого размера) колокол с языком и продольной рукояткой;
  • нао — колокол, устанавливаемый на специальную «ногу» звучащим отверстием вверх;
  • юнчжун — тип нао, приспособленный к подвешиванию а) благодаря утолщению на продольной рукояти или б) на добавочной литой петле. Как следствие в висе расположен диагонально);
  • бо — подвешивается вертикально, за поперечную рукоять-петлю;
  • нючжун — вертикальной подвески, слегка закругляющийся кверху, петля для подвески — простой геометрической формы;
  • чжэн — тип нао, используемый только в сигнальных целях, не встречается в звонах;
  • гоудяо — был распространён исключительно на юго-востоке Китая: тип нао, используемый исключительно в звонях;
  • чунью — нехарактерный колокол с утолщением «луковицей» вверху и горизонтальным срезом овальной формы.

Кроме первых двух видов все колокола производят звук от удара специальным молотом или жезлом. Тип чунью наименее характерен из всех, — однако, как и большинство других типов, встречается в наборах бяньчжун, что указывает на его принадлежность общей традиции. За исключением чунью, все перечисленные типы имеют миндалевидный горизонтальный срез, который делает звук более коротким, но сообщает ему чёткую высоту тона. (Известно, что первым китайским учёным, обратившим внимание на эту особенность, был Шэнь Ко, дин. Сун). Именно благодаря этой особенности стало возможно интонирование путём комбинации нескольких колоколов.

Базовые сведения о создании колоколов в Древнем Китае известны по трактату о ремёслах Каогун-цзи.

Напишите отзыв о статье "Китайские колокола"

Литература

См. также

Отрывок, характеризующий Китайские колокола

– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.