Китайские народные добровольцы
Поделись знанием:
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Китайские народные добровольцы (кит. трад. 中國人民志願軍, упр. 中国人民志愿军, пиньинь: Zhōngguó Rénmín Zhìyuàn Jūn, палл.: Чжунго жэньминь чжиюаньцзюнь, литературно «китайские народные добровольческие войска», сокращённо — КНД) — общепринятое название контингента войск КНР, участвовавшего в 1950—1953 годах в Корейской войне на стороне КНДР.
Содержание
История
В связи с пересечением американскими и южнокорейскими войсками во время войны в Корее 38-й параллели и приближением их к границам КНР, китайское руководство приняло решение в октябре 1950 года о введении на территорию Кореи китайских войск. С целью избежания прямой войны между США и КНР, ненужной в тот момент ни одной из сторон, официально эти войска именовались «добровольцами». Командиром и комиссаром КНД был маршал Пэн Дэхуай (когда в апреле 1952 года он был вынужден вернуться в КНР из-за болезни, его обязанности стал исполнять Дэн Хуа), начальником штаба — Се Фан (когда Се Фан стал представителем КНР на мирных переговорах, его текущие обязанности с лета 1951 взял на себя Чжан Вэньчжоу), а с мая 1953 — Ли Да, политруком — Ду Пин (до лета 1951), Гао Сыци (июнь 1951 — май 1953), Ли Чжиминь (с мая 1953).
Состав
25.10.1950 — 05.11.1950
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Лян Синчу Комиссар Лю Сиюань |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Сюй Биньчжоу |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Чжоу Бяо |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 66-й корпус | Командир Сяо Синьхуай Комиссар Ван Цзыфэн |
196-я дивизия 197-я дивизия 198-я дивизия |
25.11.1950 — 24.12.1950
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Лян Синчу Комиссар Лю Сиюань |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Сюй Биньчжоу |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Чжоу Бяо |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 66-й корпус | Командир Сяо Синьхуай Комиссар Ван Цзыфэн |
196-я дивизия 197-я дивизия 198-я дивизия |
9-я армия (командир и комиссар — Сун Шилунь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 20-й корпус | Командир и комиссар Чжан Исян |
58-я дивизия 59-я дивизия (КНД) 60-я дивизия 89-я дивизия |
| 26-й корпус | Командир Чжан Жэньчу Комиссар Ли Яовэнь |
76-я дивизия 77-я дивизия 78-я дивизия 88-я дивизия |
| 27-й корпус | Командир Пэн Дэцин Комиссар Лю Хаотянь |
79-я дивизия 80-я дивизия 81-я дивизия 94-я дивизия |
31.12.1950 — 08.01.1951
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Лян Синчу Комиссар Лю Сиюань |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Сюй Биньчжоу |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Чжоу Бяо |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 66-й корпус | Командир Сяо Синьхуай Комиссар Ван Цзыфэн |
196-я дивизия 197-я дивизия 198-я дивизия |
30.12.1950 — 21.04.1951
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Лян Синчу Комиссар Лю Сиюань |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Сюй Биньчжоу |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Чжоу Бяо |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 66-й корпус | Командир Сяо Синьхуай Комиссар Ван Цзыфэн |
196-я дивизия 197-я дивизия 198-я дивизия |
9-я армия (командир и комиссар — Сун Шилунь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 26-й корпус | Командир Чжан Жэньчу Комиссар Ли Яовэнь |
76-я дивизия 77-я дивизия 78-я дивизия 88-я дивизия |
22.04.1951 — 10.06.1951
3-я армия (командир и комиссар — Чэнь Гэн):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 12-й корпус | Командир Цзэн Шаошань Комиссар Ли Чжэнь |
31-я дивизия 34-я дивизия 35-я дивизия |
| 15-й корпус | Командир Цинь Цзивэй Комиссар Гу Цзиншэн |
29-я дивизия 44-я дивизия 45-я дивизия |
| 60-й корпус | Командир Шу Цзе Комиссар Юань Цзыцинь |
179-я дивизия 180-я дивизия 181-я дивизия 88-я дивизия |
| 2-я артиллерийская дивизия | Командир Чжу Гуан Комиссар Чжан Байлин |
28-й артиллерийский полк 29-й артиллерийский полк 30-й артиллерийский полк |
9-я армия (командир и комиссар — Сун Шилунь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 20-й корпус | Командир и комиссар Чжан Исян |
58-я дивизия 59-я дивизия 60-я дивизия 89-я дивизия |
| 26-й корпус | Командир Чжан Жэньчу Комиссар Ли Яовэнь |
76-я дивизия 77-я дивизия 78-я дивизия 88-я дивизия |
| 27-й корпус | Командир Пэн Дэцин Комиссар Цзэн Жуцин |
79-я дивизия 80-я дивизия 81-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Ли Сюэсань |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 1-я артиллерийская дивизия | Командир Вэнь Цзи Комиссар Чжан Ин |
25-й артиллерийский полк 26-й артиллерийский полк 27-й артиллерийский полк |
| 7-я артиллерийская дивизия | Командир Янь Фу Комиссар Чжу Ли |
20-й артиллерийский полк |
19-я армия (командир — Ян Дэчжи, комиссар — Ли Чжиминь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 63-й корпус | Командир Фу Чунби Комиссар Лун Даоцюань |
187-я дивизия 188-я дивизия 189-я дивизия |
| 64-й корпус | Командир Цзэн Сыюй Комиссар Ван Чжао |
190-я дивизия 191-я дивизия 192-я дивизия |
| 65-й корпус | Командир Сяо Интан Комиссар Ван Даобан |
193-я дивизия 194-я дивизия 195-я дивизия |
| 8-я артиллерийская дивизия | Командир Ван Хэн Комиссар Ли Чжэньбан |
31-й артиллерийский полк 43-й артиллерийский полк |
11.06.1951 — 03.12.1951
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Чжоу Бяо |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
3-я армия (командир и комиссар — Чэнь Гэн):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 12-й корпус | Командир Цзэн Шаошань Комиссар Ли Чжэнь |
31-я дивизия 34-я дивизия 35-я дивизия |
| 15-й корпус | Командир Цинь Цзивэй Комиссар Гу Цзиншэн |
29-я дивизия 44-я дивизия 45-я дивизия |
| 60-й корпус | Командир Шу Цзе Комиссар Юань Цзыцинь |
179-я дивизия 180-я дивизия 181-я дивизия |
9-я армия (командир и комиссар — Сун Шилунь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 26-й корпус | Командир Чжан Жэньчу Комиссар Ли Яовэнь |
76-я дивизия 77-я дивизия 78-я дивизия |
19-я армия (командир — Ян Дэчжи, комиссар — Ли Чжиминь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 47-й корпус | Командир Цао Лихуай Комиссар Ли Жэньлинь |
139-я дивизия 140-я дивизия 141-я дивизия |
| 63-й корпус | Командир Фу Чунби Комиссар Лун Даоцюань |
187-я дивизия 188-я дивизия 189-я дивизия |
| 64-й корпус | Командир Цзэн Сыюй Комиссар Ван Чжао |
190-я дивизия 191-я дивизия 192-я дивизия |
| 65-й корпус | Командир Сяо Интан Комиссар Ван Даобан |
193-я дивизия 194-я дивизия 195-я дивизия |
20-я армия (командир — Ян Чэнъу, комиссар — Чжан Наньшэн):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 67-й корпус | Командир Ли Сян Комиссар Куан Фучжао |
199-я дивизия 200-я дивизия 201-я дивизия |
| 68-й корпус | Командир Чэнь Фанжэнь Комиссар Ли Чэнжуй |
202-я дивизия 203-я дивизия 204-я дивизия |
Силы обороны западного побережья (командир — Хань Сяньчу):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Лян Синчу Комиссар Лю Сиюань |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир У Синьцюань Комиссар Ли Сюэсань |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
Силы обороны восточного побережья (командир — Сун Шилунь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 16-й корпус | Командир Инь Сяньбин Комиссар Чэнь Юнькай |
47-я дивизия |
| 20-й корпус | Командир и комиссар Чжан Исян |
58-я дивизия 59-я дивизия 60-я дивизия |
| 27-й корпус | Командир Пэн Дэцин Комиссар Цзэн Жуцин |
79-я дивизия 80-я дивизия 81-я дивизия |
Командование ВВС (командир — Лю Чжэнь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 2-я авиадивизия | Командир Чжан Циньхэ Комиссар Чжан Байчунь |
4-й авиаполк 6-й авиаполк |
| 3-я авиадивизия | Командир Юань Бинь Комиссар Гао Хоулян |
7-й авиаполк 9-й авиаполк |
| 4-я авиадивизия | Командир Фан Цзыи Комиссар Се Сиюй |
10-й авиаполк 12-й авиаполк |
| 5-я авиадивизия | Командир Ма Юн Комиссар Ма Цзыин |
13-й авиаполк 15-й авиаполк |
| 6-я авиадивизия | Командир Бэй Ша Комиссар Чжан Чжиюн |
16-й авиаполк 18-й авиаполк |
| 7-я авиадивизия | Командир Хань Цэсань Комиссар Цю Жэньхуа |
19-й авиаполк 21-й авиаполк |
| 8-я авиадивизия | Командир У Кай Комиссар Гэ Чжэньюэ |
22-й авиаполк 24-й авиаполк |
| 9-я авиадивизия | Командир Хэ Цзилинь Комиссар Сюй Синхуа |
25-й авиаполк 27-й авиаполк |
| 10-я авиадивизия | Командир Лю Шаньбэнь Комиссар Ван Сюэу |
28-й авиаполк 30-й авиаполк |
| 11-я авиадивизия | Командир Чжан Цяншэн Комиссар Хуан Фэн |
31-й авиаполк 33-й авиаполк |
| 14-я авиадивизия | Командир Ван Юйхуай Комиссар Се Цзию |
40-й авиаполк 42-й авиаполк |
| 15-я авиадивизия | Командир Хуан Юйтин Комиссар Цуй Вэньбинь |
43-й авиаполк 45-й авиаполк |
18.09.1952 — 25.11.1952
В непосредственном подчинении штабу КНД:
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Цзян Юнхуэй Комиссар У Дай |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир и комиссар У Синьцюань |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир Вэнь Юйчэн Комиссар Юань Шэнпин |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 46-й корпус | Командир Сяо Цюаньфу Комиссар У Баошань |
120-я дивизия 133-я дивизия 136-я дивизия |
| 47-й корпус | Командир Цао Лихуай Комиссар Лю Сяньцюань |
139-я дивизия 140-я дивизия 141-я дивизия |
3-я армия (командир — Ван Цзиньшань, комиссар — Шэ Идэ):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 12-й корпус | Командир Цзэн Шаошань Комиссар Ли Чжэнь |
31-я дивизия 34-я дивизия 35-я дивизия |
| 15-й корпус | Командир Цинь Цзивэй Комиссар Гу Цзиншэн |
29-я дивизия 44-я дивизия 45-я дивизия |
| 60-й корпус | Командир Чжан Цзулян Комиссар Юань Цзыцинь |
179-я дивизия 180-я дивизия 181-я дивизия |
19-я армия (командир — Хань Сяньчу, комиссар — Ли Чжиминь):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 63-й корпус | Командир Фу Чунби Комиссар Лун Даоцюань |
187-я дивизия 188-я дивизия 189-я дивизия |
| 65-й корпус | Командир и комиссар Ван Даобан |
193-я дивизия 194-я дивизия 195-я дивизия |
20-я армия (командир — Чжэн Вэйшань, комиссар — Чжан Наньшэн):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 67-й корпус | Командир Цю Вэй Комиссар Куан Фучжао |
199-я дивизия 200-я дивизия 201-я дивизия |
| 68-й корпус | Командир Чэнь Фанжэнь Комиссар Ли Чэнжуй |
202-я дивизия 203-я дивизия 204-я дивизия |
Силы обороны западного побережья (и.о.командира — Лян Синчу):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 42-й корпус | Командир У Жуйлинь Комиссар Го Чэнчжу |
124-я дивизия 125-я дивизия 126-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар У Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 64-й корпус | Командир Тан Цзыань Комиссар Ван Чжао |
190-я дивизия 191-я дивизия 192-я дивизия |
Силы обороны восточного побережья — 9-я армия (командир и комиссар — Ван Цзянань):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 20-й корпус | Командир Чжан Исян Комиссар Тань Юмин |
58-я дивизия 59-я дивизия 60-я дивизия |
| 23-й корпус | Командир Чжун Гочу Комиссар Лу Шэн |
67-я дивизия 69-я дивизия 73-я дивизия |
| 24-й корпус | Командир и комиссар Пи Динцзюнь |
70-я дивизия 72-я дивизия 74-я дивизия |
| 27-й корпус | Командир Пэн Дэцин Комиссар Цзэн Жуцин |
79-я дивизия 80-я дивизия 81-я дивизия |
Командование ВВС (и.о.командира — Не Фэнчжи):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 3-я авиадивизия | Командир Юань Бинь Комиссар Ло Пин |
7-й авиаполк 9-й авиаполк |
| 4-я авиадивизия | Командир Фан Цзыи Комиссар Е Суншэн |
10-й авиаполк 12-й авиаполк |
| 6-я авиадивизия | Командир Бэй Ша Комиссар Чжан Чжиюн |
16-й авиаполк 18-й авиаполк |
| 12-я авиадивизия | Командир Ван Минли Комиссар Ли Минган |
24-й авиаполк 36-й авиаполк |
| 15-я авиадивизия | Командир Лю Чэнци Комиссар Цуй Вэньбинь |
43-й авиаполк 45-й авиаполк |
| 17-я авиадивизия | Командир Ли Шужун Комиссар Ло Бинь |
49-й авиаполк 51-й авиаполк |
| 18-я авиадивизия | Командир Ван Динле Комиссар Ли Чжэньшэн |
52-й авиаполк 54-й авиаполк |
3-й авиакорпус (командир — Цзэн Гохуа, комиссар — Ли Цзайшань):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 4-я авиадивизия | Комиссар Юй Инлун | 13-й авиаполк 15-й авиаполк |
| 8-я авиадивизия | Командир У Кай Комиссар Сунь Цуньфэн |
22-й авиаполк 24-й авиаполк |
| 9-я авиадивизия | Командир Хэ Цзили Комиссар Се Цзию |
25-й авиаполк 27-й авиаполк |
13.05.1953 — 27.07.1953
9-я армия (командир и комиссар — Ван Цзянань):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 16-й корпус | Командир Инь Сяньбин Комиссар Чэнь Юнькай |
32-я дивизия 46-я дивизия 47-я дивизия |
| 23-й корпус | Командир Чжун Гочу Комиссар Лу Шэн |
67-я дивизия 69-я дивизия 73-я дивизия |
| 24-й корпус | Командир и комиссар Чжан Чжэнь |
70-я дивизия 72-я дивизия 74-я дивизия |
| 47-й корпус | Командир Чжан Тяньюнь Комиссар Чэнь Фахун |
139-я дивизия 140-я дивизия 141-я дивизия |
19-я армия (командир — Хуан Юншэн):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 1-й корпус | Командир Хуан Синьтин Комиссар Лян Жэньцзе |
1-я дивизия 2-я дивизия 7-я дивизия |
| 46-й корпус | Командир Сяо Цюаньфу Комиссар У Баошань |
120-я дивизия 133-я дивизия 136-я дивизия |
| 63-й корпус | Командир Фу Чунби Комиссар Лун Даоцюань |
187-я дивизия 188-я дивизия 189-я дивизия |
| 64-й корпус | Командир Тан Цзыань Комиссар Хуан Вэньмин |
190-я дивизия 191-я дивизия 192-я дивизия |
| 65-й корпус | Командир и комиссар Ван Даобан |
193-я дивизия 194-я дивизия 195-я дивизия |
20-я армия (командир — Ян Юн, комиссар — Ван Пин):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 21-й корпус | Командир У Юнсян Комиссар Се Фулинь |
61-я дивизия 62-я дивизия 63-я дивизия |
| 54-й корпус | Командир Дин Шэн Комиссар Се Мин |
130-я дивизия 134-я дивизия 135-я дивизия |
| 60-й корпус | Командир Чжан Цзулян Комиссар Чжао Тянь |
179-я дивизия 180-я дивизия 181-я дивизия |
| 67-й корпус | Командир Цю Вэй Комиссар Куан Фучжао |
199-я дивизия 200-я дивизия 201-я дивизия |
| 68-й корпус | Командир Чэнь Фанжэнь Комиссар Ли Чэнжуй |
202-я дивизия 203-я дивизия 204-я дивизия |
Силы обороны западного побережья (командир — Дэн Хуа):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 38-й корпус | Командир Цзян Юнхуэй Комиссар У Дай |
112-я дивизия 113-я дивизия 114-я дивизия |
| 39-й корпус | Командир Чжан Цзечэн Комиссар Ши Ин |
115-я дивизия 116-я дивизия 117-я дивизия |
| 40-й корпус | Командир и комиссар Вэнь Юйчэн |
118-я дивизия 119-я дивизия 120-я дивизия |
| 50-й корпус | Командир Цзэн Цзэшэн Комиссар Сюй Вэньле |
148-я дивизия 149-я дивизия 150-я дивизия |
| 2-е танковое командование | Командир Ло Цзе Комиссар Мао Пэнфэй |
1-й танковый полк 2-й танковый полк 3-й отдельный танковый полк Артиллерийский полк |
Силы обороны восточного побережья — 3-я армия (командир — Сюй Шию, комиссар — Шэ Идэ):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 12-й корпус | Комиссар Ли Чжэнь | 31-я дивизия 34-я дивизия 35-я дивизия |
| 15-й корпус | Командир Ли Чэнфан Комиссар Гу Цзиншэн |
29-я дивизия 44-я дивизия 45-я дивизия |
| 33-я отдельная дивизия | Командир Тун Гогуй Комиссар Ши Цзинбань |
97-й полк 98-й полк 99-й полк Артиллерийский полк Танковый полк |
Командование ВВС (и.о.командира — Не Фэнчжи):
| Подразделение | Командование | Состав |
|---|---|---|
| 3-я авиадивизия | Командир Юань Бинь Комиссар Ло Пин |
7-й авиаполк 9-й авиаполк |
| 4-я авиадивизия | Командир Фан Цзыи Комиссар Е Суншэн |
10-й авиаполк 12-й авиаполк |
| 6-я авиадивизия | Командир Бэй Ша Комиссар Чжан Чжиюн |
16-й авиаполк 18-й авиаполк |
| 12-я авиадивизия | Командир Ван Минли Комиссар Кан Юйшань |
34-й авиаполк 36-й авиаполк |
| 14-я авиадивизия | Командир Ван Юйхуай Комиссар Чжао Шаочан |
42-й авиаполк |
| 15-я авиадивизия | Командир Лю Чэнци Комиссар Цуй Вэньбинь |
43-й авиаполк 45-й авиаполк |
| 16-я авиадивизия | Командир Сунь Туншэн Комиссар Чжан Юнгэн |
46-й авиаполк 48-й авиаполк |
| 17-я авиадивизия | Командир Ли Шужун Комиссар Ло Бинь |
49-й авиаполк 51-й авиаполк |
Советские военные под видом «китайских добровольцев»
Словосочетание «китайские добровольцы» часто употребляется иносказательно, об участниках Корейской войны из состава ВС СССР. Апофеозом участия советских военных специалистов в Корейской войне под видом КНД, когда попытки высшим политическим руководством СССР скрыть это участие уже не имели успеха[1], стало появление полушутливого прозвища—псевдонима «Ли Си Цын».
Отражение в культуре
- Один из эпизодов фильма «Сигнал к сбору» (2007) режиссёра Фэн Сяогана посвящён действию его главных героев в американском тылу во время Корейской войны.
Напишите отзыв о статье "Китайские народные добровольцы"
Примечания
- ↑ Дудченко Г. Б. Граждане КНДР на Дальнем Востоке России: вторая половина ХХ в. // Россия и АТР : Изд. Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальне-Восточного отделения Российской академии наук. — 2003. — № 4. — С. 138-143.
Литература
- «Война в Корее. 1950—1953» — СПб: ООО «Издательство ПОЛИГОН», 2000. ISBN 5-89173-113-4
Отрывок, характеризующий Китайские народные добровольцы
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.
Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
