Китайский зодиак
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
Кита́йский зодиа́к (кит. 生肖) — схема, широко распространённая в ряде стран Восточной Азии, которая связывает каждый год с определённым животным и его атрибутами.
Использование слова «зодиак» отражает некоторую связь с западными знаками зодиака: цикл здесь также разделён на 12 частей, и большинство из них связаны с каким-либо животным. Однако есть существенные различия: в китайском зодиаке деление идёт по годам, а не по месяцам, животные не связаны с созвездиями и не привязаны к небесной сфере.
Содержание
Животные
Зодиак традиционно начинается со знака крысы (есть множество историй о причинах такого порядка; они приведены ниже). Ниже приведены все животные в порядке следования, с краткой характеристикой и привязкой к земной ветви[1].
- Крыса/мышь — 鼠 (子) (ян, 1-й треугольник, стихия воды): Прямой, цепкий, интенсивный, дотошный, харизматичный, чувственный, интеллектуальный, трудолюбивый, обаятельный, красноречивый, общительный, художественный и проницательный. Может быть манипулятивным, мстительным, склонным к саморазрушению, завистливым, лживым, продажным, упрямым, критическим, сверхамбициозным, безжалостным, нетерпимым интриганом.
- Бык — 牛 (丑) (водный бык во Вьетнаме) (инь, 2-й треугольник, стихия земли): Надежный, амбициозный, спокойный, методичный, прирожденный лидер, терпеливый, трудолюбивый, обычный, устойчивый, скромный, логичный, решительный, настойчивый. Может быть упрямым, догматичным, вспыльчивым, недалеким, материалистическим, жестким, требовательным.
- Тигр — 虎 (寅) (ян, 3-й треугольник, стихия дерева): Непредсказуемый, мятежный, красочный, мощный, страстный, смелый, энергичный, стимулирующий, искренний, нежный, гуманный, щедрый. Может быть беспокойным, безрассудным, упрямым, эгоистичным, агрессивным, самостоятельным, управляемым и угрюмым.
- Кролик — 兔 / 兎 (卯) (кот во Вьетнаме) (инь, 4-й треугольник, стихия дерева): Милостивый, хороший друг, добрый, чувственный, тихий, любезный, элегантный, сдержанный, осторожный, художественный, тщательный, нежный, уверенный в себе, застенчивый, проницательный, сострадательный, везучий, гибкий. Может быть капризным, эгоистом, поверхностным, потворствующим собственным слабостям, оппортунистическим и упрямым.
- Дракон — 龍 / 龙 (辰) (ян, 1-й треугольник, стихия земли): Великодушный, статный, энергичный, сильный, уверенный в себе, гордый, благородный, прямой, достойный, эксцентричный, интеллектуальный, огненный, страстный, решительный, новаторский, художественный, щедрый, верный, мудрый, скромный, властный, дальновидный, требовательный, нетерпимый, мирный, стремительный, понимающий и грубый.
- Змея — 蛇 (巳) (инь, 2-й треугольник, стихия огня): Глубокий мыслитель, мудрый, мистичный, изящный, тихий, чувственный, творческий, расчетливый, умный, элегантный, осторожный, ответственный, спокойный, сильный, постоянный, целеустремленный. Может быть одиночкой, плохим собеседником, притягательным, гедонистическим, сомнительным, недоверчивым, лживым, душным и холодным.
- Лошадь — 馬 / 马 (午) (ян, 3-й треугольник, стихия огня): Веселый, популярный, сообразительный, приземлённый, восприимчивый, разговорчивый, подвижный, притягивающий, умный, проницательный, гибкий, открытый. Может быть непостоянным, высокомерным, инфантильным, беспокойным, грубым, доверчивым и упрямым.
- Овца/баран — 羊 (未) (инь, 4-й треугольник, стихия земли): Праведный, искренний, отзывчивый, кроткий, застенчивый, художественный, матерински заботливый, мирный, щедрый, нуждающийся в безопасности. Может быть нерешительным, чрезмерно пассивным, беспокойным, пессимистичным, слишком чувствительным, жалобщиком и безвольным.
- Обезьяна — 猴 (申) (ян, 1-й треугольник, стихия металла): Изобретатель, мотиватор, импровизатор, находчивый, любознательный, гибкий, инновационный, решающий проблемы, уверенный в себе, общительный, художественный, вежливый, достойный, конкурентоспособный, объективный, любящий факты, интеллектуальный. Может быть эгоистичным, напрасно высокомерным, эгоистичным, безрассудным, пафосным, обманчивым, манипулятивным, хитрым, ревнивым и подозрительным.
- Петух — 雞 / 鸡 (酉) (инь, 2-й треугольник, стихия металла): Острый, аккуратный, педантичный, организованный, уверенный в себе, решительный, консервативный, критический, перфекционист, предостерегающий, ревностный, практический, научный, ответственный. Может быть слишком ревностным и критичным, пуританином, эгоистом, грубым, гордым, самоуверенным, говорящим пустые бравады.
- Собака — 狗 / 犬 (戌) (ян, 3-й треугольник, стихия земли): Честный, умный, простой, лояльный, с чувством справедливости и честной игры, привлекательный, дружный, неприхотливый, общительный, открытый, идеалистический, моралистический, практический, ласковый, чувствительный, спокойный. Может быть циничным, ленивым, холодным, субъективно оценивающим, пессимистичным, беспокойным, упрямым, вздорным.
- Свинья — 豬 / 猪 (亥) (кабан в Японии и слон в Северном Таиланде) (инь, 4-й треугольник, стихия воды): Честный, галантный, крепкий, общительный, миролюбивый, терпеливый, преданный, трудолюбивый, доверчивый, искренний, спокойный, понимающий, вдумчивый, скрупулезный, страстный, умный. Может быть наивен, слишком зависящим, самоснисходительным, доверчивым, фаталистическим, материалистическим.
Часы рождения
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 30 августа 2013 года. |
24 часа соответствуют двенадцати знакам китайского зодиака. Знак китайского гороскопа рождения, соответствующий времени появления на свет, поэтому очень важно знать точное время рождения, оно оказывает сильное воздействие на характер человека. Утверждается, что по гороскопу рождения можно точно узнать особенности своего характера.
- Крыса — 23:00—01:00
- Бык — 1:00—3:00
- Тигр — 3:00—5:00
- Кролик — 5:00—7:00
- Дракон — 7:00—9:00
- Змея — 09:00—11:00
- Лошадь — 11:00—13:00
- Коза — 13:00—15:00
- Обезьяна — 15:00—17:00
- Петух — 17:00—19:00
- Собака — 19:00—21:00
- Свинья — 21:00—23:00
Легенды о происхождении порядка
Существует множество китайских легенд, объясняющих возникновение символов восточного гороскопа, из которых можно выделить две.
День рождения Будды
Однажды Будда пригласил к себе на праздник всех животных, какие захотят прийти. Пришло 12 зверей. Время стояло холодное, а чтобы попасть к Будде, нужно было переплыть широкую реку. Каждому животному в порядке живой очереди Будда подарил по одному году управления.
Крыса, которой не хотелось мокнуть в холодной воде, попросила быка перевезти её, и он согласился; на берегу крыса соскочила с его спины, прибежала к Будде первой, и получила первый год. Бык стал вторым.
Обезьяна стала девятой, так как вошла в воду, лишь убедившись в том, что всё безопасно. Петух стал десятым, так как давал инструкции своей большой семье, как жить, пока он будет отсутствовать. Собака прибежала вслед за ним, так как была занята делами. Последней пришла медлительная свинья[2].
Повеление Нефритового императора
Слуга Нефритового императора был послан, чтобы найти 12 самых красивых животных и привести их для награждения; аудиенцию назначили на 6 утра. Слуга, спустившись, сразу нашёл и пригласил крысу, а потом позвал быка, тигра, кролика, дракона, змею, лошадь, овцу, обезьяну, петуха и собаку; не найдя кота, он попросил крысу передать приглашение. Та исполнила обещание, но кот любил поспать, и попросил разбудить его; крыса же поняла, что кот красивее её, и не стала будить кота.
На аудиенцию пришли вовремя все, кроме кота; лучше всех подготовилась крыса, которая на спине у быка стала играть на дудочке, чем вызвала восторг и получила первое место. Быку за его доброту отдали второе место, тигру — третье, кролику за красивый мех — четвёртое, дракону за необычность облика — пятое, змее за мудрость — шестое, лошади — седьмое, овце — восьмое, обезьяне за ловкость — девятое, петуху — десятое и собаке — одиннадцатое. Тут заметили, что одного животного не хватает; слуге пришлось срочно искать двенадцатое животное, и он позвал свинью, которой дали двенадцатое место.
В это время проснулся кот, и со всех ног побежал во дворец, но все места уже были распределены. С тех пор кот сильно обижен на крысу, и они непримиримо враждуют.
Археологические свидетельства
Наиболее ранними свидетельствами 12-летнего календарного цикла, связанного с животными, являются четыре манускрипта, относящиеся к III—I вв. до н. э.: из Фанматань (пров. Ганьсу) и Шуйхуди (Хубэй) датируются временем около основания империи Цинь; из Чжанцзяшань и Кунцзяпо (Хубэй) — ранней Хань[3].
Напишите отзыв о статье "Китайский зодиак"
Примечания
- ↑ Theodora Lau, The Handbook of Chinese Horoscopes, pp. 2—8, 30—35, 60—64, 88—94, 118—124, 148—153, 178—184, 208—213, 238—244, 270—278, 306—312, 338—344, Souvenir Press, New York, 2005
- ↑ Тони Энтони. [books.google.ru/books?id=M5PtWLfC-Y8C&pg=PA19&dq=крыса+на+спине+быка&hl=ru&sa=X&ei=7mb4TsmjF4eTsAaH76AB&ved=0CDwQ6AEwAA#v=onepage&q=крыса%20на%20спине%20быка&f=false%7Сиздательство=Ezdra Books Distributors Крик Тигра]. — ISBN 9789668182778.
- ↑ Roel Sterckx, «Religious practices in Qin and Han», in Loewe-Nylan, China’s Early Empires, 2010, pp. 424—425.
Литература
- Shelly H. Wu. (2005). Chinese Astrology. Publisher: The Career Press, Inc. ISBN 1-56414-796-7
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Китайский зодиак
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Китайский зодиак
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
