Китайский народный университет
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 29 июля 2014 года. |
| Китайский народный университет (ЖэньДа) | |
 | |
 | |
| Оригинальное название |
中国人民大学 |
|---|---|
| Международное название |
Renmin University of China |
| Год основания | |
| Тип |
государственный |
| Ректор |
Чэнь Юйлу |
| Бакалавриат |
9,5 тысяч |
| Магистратура |
9,5 тысяч |
| Расположение | |
| Кампус |
городской |
| Сайт |
[www.ruc.edu.cn/ .edu.cn] |
Китайский народный университет (кит. упр. 中国人民大学, пиньинь: Zhōngguó Rénmín Dàxué, палл.: Чжунго Жэньминь Дасюэ) — университет в Пекине. В рейтинге мировых университетов Thomson Reuters за 2013—2014 года, делит с несколькими другими университетами мира 226—250 позиции[1].
История
Когда в 1937 году началась японо-китайская война, то многие молодые люди, недовольные политикой Чан Кайши, отправились на северо-запад страны, в Шэньси-Ганьсу-Нинсяский советский район. Чтобы подготовить их к антияпонской деятельности, ЦК КПК создал в Яньани Северо-Шэньсийскую общественную школу (陕北公学), первым директором которой стал Чэн Фанъу. Если Антияпонский военно-политический университет готовил в основном военные кадры КПК, то Северо-Шэньсийская общественная школа занималась подготовкой общественных деятелей и политработников. Учащиеся проходили в ней краткосрочные (3-4 месяца) курсы; за два года существования школы она выпустила около 6 тысяч человек.
В июне 1939 года Северо-Шэньсийская общественная школа, Яньаньский институт искусств имени Лу Синя (延安鲁迅艺术学院), Яньаньское пролетарское училище (延安工人学校) и курсы военной подготовки молодёжи (安吴堡战时青年训练班) были объединены в Северокитайский объединённый университет (华北联合大学), в котором обучалось 1500 студентов. Официально он был открыт 7 июля, ректором опять же стал Чэн Фанъу. Во время 2-го этапа гражданской войны Северокитайский объединённый университет перемещался в различные населённые пункты в зависимости от хода боевых действий между КПК и Гоминьданом. 24 августа 1948 года в уезде Чжэндин провинции Хэбэй Северокитайский объединённый университет и Северный университет (北方大学) были слиты в Северокитайский университет (华北大学). За 9 лет своего существования Северокитайский объединённый университет выпустил свыше 12 тысяч студентов.
Северокитайский университет состоял из 4 отделений и 2 институтов: Политического отделения, Педагогического отделения, Гуманитарного отделения и Исследовательского отделения, а также Рабочего института и Крестьянского института. Ректором объединённого университета, насчитывавшего 15 тысяч студентов, стал У Юйчжан. В апреле 1949 года Северокитайский университет переместился в освобождённый Пекин. Ради скорейшей подготовки кадров для восстановления страны по распоряжению ЦК КПК в Северокитайский университет были переведены преподаватели из других вузов Пекина и Тяньцзиня, и в 1950 году Северокитайский университет был официально переименован в Китайский народный университет.
Институты
Китайский народный университет имеет в своём составе следующие институты:
- Гуманитарный институт
- Институт иностранных языков
- Институт истории
- Институт философии
- Институт искусств
- Институт наук о государстве
- Институт естественных наук
- Институт окружающей среды
- Институт информатики
- Институт управления информационными ресурсами
- Институт журналистики
- Институт экономики
- Институт финансов и денежного обращения
- Институт сельского хозяйства и сельскохозяйственного развития
- Институт рабочих профессий
- Институт социологии и статистики
- Институт марксизма
- Институт международных отношений
- Институт торговли
- Институт правоведения
- Институт общественного администрирования
- Институт педагогики
- Институт продолжения образования
Известные выпускники
- Айсыци — философ, теоретик КПК
- Ай Цин — поэт
- Ван Сяобо — писатель
- Лю Яньдун — член Госсовета КНР и Политбюро ЦК КПК
- Цзян Цин — актриса, жена Мао Цзэдуна
- Го Цзинцзин — олимпийская чемпионка по прыжкам в воду
- Сан Сюэ — олимпийская чемпионка по прыжкам в воду
- У Минься — олимпийская чемпионка по прыжкам в воду
- Ван Цзюнься — олимпийская чемпионка по бегу на длинные дистанции
- Мо Хуэйлань — чемпионка мира по гимнастике, призёр олимпийских игр
Напишите отзыв о статье "Китайский народный университет"
Примечания
- ↑ [www.timeshighereducation.co.uk/world-university-rankings/2013-14/world-ranking/institution/renmin-university-of-china Renmin University of China // The University Rankings powered by Thomson Reuters, 2013—2014]
Ссылки
- [www.ruc.edu.cn/en Официальный сайт] (кит.) (англ.)
Отрывок, характеризующий Китайский народный университет
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
