Китбуга аль-Адиль

Это статья о мамлюкском султане. О монгольском полководце см.: Китбука

аль-Малик аль-Адиль Зайн ад-Дин Китбуга аль-Мансури (? — 702 г. х./1302—1303 гг. н. э.) — мамлюкский султан Египта (1294—1296) монгольского происхождения, возможно, ойрат.

В юности был захвачен в плен после поражения монгольской армии при Хомсе (1260). Приобретён эмиром аль-Мансуром Калауном и стал сначала одним из его личных мамлюков — Мансури, а после длительной службы — приближённым эмиром ставшего султаном Калауна и затем его сына аль-Ашрафа Халиля

После того, как аль-Ашраф Халиль был убит (14 декабря 1293 года) его место попытался занять один из заговорщиков, эмир Байдара, но и он пал через несколько дней от рук верных аль-Ашрафу Халилю мамлюков во главе с Китбугой. На трон был возведён восьмилетний брат Халиля Мухаммед с титулом ан-Насир, а Китбуга стал вице-султаном (наиб ас-салтана), одним из двух влиятельнейших людей в государстве, наряду с визирем Алам ад-Дином Санджаром Шуджаи. В борьбе за власть с последним Китбуга одержал победу и, сместив в конце 1294 года ан-Насира Мухаммеда, провозгласил себя султаном с титулом аль-Малик аль-Адиль.

Китбуга мог рассчитывать на верность эмиров и мамлюков монгольского происхождения. Заговор Санджара аш-Шуджаи против Китбуги был раскрыт монгольским мамлюком Санджара — Кунуком ат-Татари. Отец Сайф ад-Дин Кибчака, наиба Дамаска и одного из важнейших членов правительства султана, был силахдаром («заведующим оружием») ильханов—Хулагуидов. В 695 г. х./ 1295—1296 г. н. э. одна из групп переселенцев (так называемых вафидия), около 10 тысяч ойратов, кочевавших на землях государства Хулагуидов в Диярбакыре, прибыла в Египет. Они были хорошо приняты султаном, получили икта и в нарушение обычаев были возведены в ранг эмиров сорока ещё до обращения в ислам.

Правящие круги выражали недовольство тем, что султан покровительствовал своим соплеменникам и дал им равные с мамлюками права. Это стало одной из причин свержения Китбуги вице-султаном Хусам ад-Дином Ладжином. Ладжин, прусс или грек по происхождению, опирался на черкесских мамлюков Бурджи, а султан — на эмиров и мамлюков из Захири (личные мамлюки аз-Захира Бейбарса), а также воинов халка, курдские вспомогательные войска и всадников вафидия. Китбуга был выслан в Дамаск, но затем ему было позволено управлять Хамой. В 1299 году, во время похода против ильхана Газана, ойраты восстали, намереваясь убить султана и вернуть трон Китбуге, но их мятеж потерпел крах.

Китбуга отличался благочестием. Кроме хаджа, он совершил паломничества к гробнице пророка Худа и месту хранения отпечатка ноги Мухаммеда (Купол Скалы). Он был также покровителем по меньшей мере двух суфийских братств.

Литература

• Рыжов К. В. Бахриты // Все монархи мира. Мусульманский Восток. VII—XV вв. — М. : Вече, 2004. — ISBN 5-94538-301-5.</span>
• Ayalon D. [books.google.ru/books?id=FKD39Cbmdh0C&lpg=PP1&pg=PA184#v=onepage&q&f=false The Wafidiya in the Mamluk Kingdom] // International encyclopaedia of Islamic dynasties. — Anmol Publications PVT. LTD., 2002. — С. 184-194. — ISBN 8126104031.
• Irwin R. [books.google.ru/books?id=-jgOAAAAQAAJ&printsec=frontcover#v=onepage&q=kitbugha&f=false The Middle East in the Middle Ages: the early Mamluk Sultanate 1250-1382]. — London: Croom Helm, 1986. — 180 p. — ISBN 0-7099-1308-7.
• Levanoni A. [books.google.ru/books?id=YT_pUKZFdt4C&printsec=frontcover#v=onepage&q=kitbugha&f=false A turning point in Mamluk history: the third reign of al-Nāṣir Muḥammad ibn Qalāwūn (1310-1341)]. — Leiden, New York, Köln: Brill, 1995. — 221 p. — (Islamic history and civilization). — ISBN 9004101829.
• Satō T. [books.google.ru/books?id=MycQL-9_bqwC&printsec=frontcover&vq=kitbugha# State and rural society in medieval Islam: sultans, muqtaʻs, and fallahun]. — Leiden, New York, Köln: Brill, 1997. — P. 80. — (Islamic History and Civilization). — ISBN 90-04-10649 9.
• [books.google.ru/books?id=y3FtXpB_tqMC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false The Cambridge History of Egypt]. — Cambridge: Cambridge University Press, 2008. — 668 p. — ISBN 0521068851.

Отрывок, характеризующий Китбуга аль-Адиль

– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.