Китинг, Пол

Пол Китинг Paul Keating
24-й премьер-министр Австралии
20 декабря 1991 — 11 марта 1996
Монарх:	Елизавета II
Предшественник:	Роберт Хоук
Преемник:	Джон Говард
14-й лидер Лейбористской партии
20 декабря 1991 — 11 марта 1996
Предшественник:	Роберт Хоук
Преемник:	Ким Бизли
Член Федерального Парламента от Лейбористской партии
25 октября 1969 — 23 апреля 1996
Предшественник:	Джеймс Харрисон
Преемник:	Майкл Хэттон
Рождение:	18 января 1944(1944-01-18) (80 лет) Бенкстаун

Пол Джон Китинг (англ. Paul John Keating, род. 18 января 1944) — австралийский политический деятель, 24-й премьер-министр Австралии, министр финансов в правительстве Роберта Хоука.

Ранние годы

Китинг родился и вырос в Бенкстауне, рабочем пригороде Сиднея. Он был одним из четырёх детей Мэтью Китинга, профсоюзного представителя ирландских католиков, и его жены Минни. Китинг получил образование в католических школах. Уже в 15 лет Пол участвовал в одном из профсоюзов Нового Южного Уэльса. Он вступил в Лейбористскую партию, как только законодательство позволило ему это сделать. В 1966 году он стал президентом Совета Юных лейбористов.

Приход в политику

Китинг начал развивать отношения с бывшим премьер-министром Нового Южного Уэльса Джеком Ленгом. Воспользовавшись его широкими связями, Китинг получил место в Палате представителей по результатам федеральных выборов 1969 года, когда ему было 25 лет.

Китинг в течение длительного времени был рядовым членом партии во времена управления Витлема (декабрь 1972 — ноябрь 1975 г.г.), временно был министром по вопросам Северной территории в октябре 1975 года, но потерял пост после отставки Витлема 11 ноября 1975 года. После поражения лейбористов на федеральных выборах 1975 года Китинг стал ведущим членом оппозиции; в 1981 году он стал лидером ячейки партии в Новом Южном Уэльсе. Он был страстным оратором, а также сторонником агрессивных дебатов, особенно во время выступлений с оппозиционной трибуны.

Министр финансов (1983—1991)

После победы Лейбористской партии на федеральных выборах 1983 года Китинг был назначен на пост министра финансов в правительстве Джона Говарда, который он занимал до 1991 года. Китинг поддерживал финансовую политику Говарда и смог найти средства для значительного уменьшения дефицита бюджета, который оставило предыдущее либеральное правительство.

Китинг был одной из движущих сил микроэкономической реформы, которую проводил кабинет Хоука. Правительство Хоука-Китинга (1983—1996) имело целью введение в оборот и стабилизацию национальной валюты, сокращение тарифной ставки на импорт, реформирование налоговой системы, отмену государственного контроля банковской системы.

Срок пребывания Китинга на посту министра финансов ознаменовался критикой, которая была вызвана, главным образом, высокими тарифными ставками, а также кризисом 1990 года.

В 1988 году начал обсуждаться вопрос передачи лидерства в партии от Хоука к Китингу. Два политика достигли согласия — Хоук пообещал уступить место лидера в пользу Китинга после выборов 1990 года. Вместе с тем в июне 1991 года Хоук сказал, что не планировал изменять своему слову, но Китинг публично высказывал свою нелояльность к действующему премьер-министру и, кроме того, был менее популярным, чем Хоук. Тогда Китинг поднял вопрос о лидерстве, но проиграл выборы, набрав 44 голоса против 66 за Хоука, но остался на посту министра финансов.

Вскоре — в декабре 1991 года — Китинг повторил свой вызов и на этот раз победил. В конце 1991 года экономические показатели даже не намекали на выход страны из кризиса, а уровень безработицы продолжал расти. Поэтому рейтинг Хоука стремительно падал.

Премьер-министр (1991—1996)

Премьерство Китинга отметилось такими важными событиями, как расширение прав местного населения и укрепление культурных и экономических связей с Азией. Кроме того, был поднят вопрос об отмене дискриминации по гендерным признакам, а также сохранение самоназваний племен аборигенов. Китинг развивал двусторонние отношения с соседями Австралии и считал, что не существует более важной страны для Австралии, чем Индонезия. Одной из дальновидных законодательных инициатив Китинга стало обновление национальной пенсионной системы.

Дружба Китинга с индонезийским диктатором Сухарто вызвала критику со стороны активистов правозащитных организаций.

Потеря рейтинга

Первым признаком назревавшего поражения стало поражение лейбористов на дополнительных выборах 1995 года. Позже следовали поражения на выборах 1995 и 1996 годов. Либерал Говард решил построить свою избирательную кампанию на, казалось бы, лейбористских принципах: создание системы бесплатной медицины, поддержка идеи республики. Это позволило Ховарду сосредоточить свою критику на медленном выходе страны из кризиса, а также на проблемах, которые преследовали лейбористов в течение 13 лет пребывания у власти.

В марте 1996 года лейбористы потерпели поражение на федеральных выборах. Либералы получили преимущество в 29 парламентских мест. Пол Китинг ушел с поста премьер-министра.

Вне политики

С момента выхода из парламента Китинг возглавлял несколько различных компаний, включая Международную консалтинговую компанию банковского сектора «Лазард».

В настоящее время Китинг — профессор общей политологии в Университете Нового Южного Уэльса.

Личная жизнь

В 1975 году Китинг женился на Анните ван Лерсел, голландской стюардессе. В браке у них родилось четверо детей.

Дочь Китинга Кэтрин — советник бывшего премьер-министра Нового Южного Уэльса Крейга М. Ш. Ноулза.

Ссылки

• [www.keating.org.au/ Персональный сайт]
• [www.webcity.com.au/keating/ Архив Пола Китинга]

Отрывок, характеризующий Китинг, Пол

Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.