Китон, Майкл
| Майкл Китон | |
| Michael Keaton | |
 Китон на San Diego Comic-Con International в июле 2013 года | |
| Имя при рождении: |
Майкл Джон Дуглас |
|---|---|
| Дата рождения: |
5 сентября 1951 (72 года) |
| Место рождения: |
Кораополис, Пенсильвания, США |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1975 — настоящее время |
| Награды: |
|
Майкл Джон Ду́глас (англ. Michael John Douglas), более известный как Майкл Ки́тон (англ. Michael Keaton; род. 5 сентября 1951 года, Кораополис, Пенсильвания, США) — американский актёр. Широко известен как исполнитель роли Бэтмена, Битлджуса в одноимённых фильмах режиссёра Тима Бёртона и Стервятника в фильме Джона Уоттса Человек-паук: Возвращение домой.
В 2014 году приобрёл новый виток славы после главной роли угасающего актёра Риггана Томпсона в чёрной комедии Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Бёрдмэн». Фильм был крайне положительно принят мировыми критиками, а игра Китона отмечена премией «Золотой глобус» в категории «Лучшая мужская роль — комедия или мюзикл» и номинациями на BAFTA и «Оскар».
Содержание
Биография и карьера
Родился 5 сентября 1951 года в городе Кораополисе (Пенсильвания, США). Китон младший из семи детей. Его отец Джордж А. Дуглас, работал инженером-строителем, а мать Леона Элизабет была домохозяйкой. Майкл рос в католической семье, и имеет ирландские и шотландские корни. В течение двух лет изучал риторику в Кентском университете в Огайо, однако бросил учёбу и уехал в Питтсбург. В 1975 году переехал в Лос-Анджелес, где начал сниматься в телесериалах.
Начало карьеры
Псевдоним «Китон» позаимствован у величайшего комика немого кино Бастера Китона (настоящее имя Джозеф Фрэнк Китон). Китон взял себе псевдоним для того, чтобы избежать путаницы с актёром Майклом Дугласом и радиоведущим Майком Дугласом. После неудачных попыток выступать как стендап артист, Китон начал работать оператором на канале WQED в Питтсбурге. Также начал появляться в различных программах и телешоу. Параллельно он играл в Питтсбургском театре. Решив оставить Питтсбург, Майкл переезжает в Лос-Анджелес, где начинает играть в различных сериалах.
Дебют Китона в большом кино состоялся в 1982 году в комедии «Ночная смена», после которого актёр придерживался комического амплуа. Играл в достаточно успешной комедии «Мистер мама» вместе с актрисой Тери Гарр. В фильме Китон вынужден заниматься семьей, а его жена карьерой. После были картины «Опасный Джонни», «Энтузиаст», «Хватай и беги» и «Блеф». Все фильмы были сняты в комедийном жанре.
Битлджус
Но настоящим прорывом для Китона стала роль привидения в фильме «Битлджус» режиссёра Тима Бёртона, и наркомана в фильме «В трезвом уме и твёрдой памяти». В фильме Бёртона он сыграл отвязного и беспардонного Битлджуса, профессионального «био-экзорциста», за помощью к которому обращаются герои Джины Дэвис и Алека Болдуина, но сразу же жалеют об этом. В фильме «В трезвом уме и твёрдой памяти» Майкл сыграл брокера по недвижимости, пристрастившегося к алкоголю и кокаину. После сообщения о пропаже с одного из счетов кругленькой суммы, его персонаж был вынужден в панике записаться в центр реабилитации наркоманов. Игра Китона в этих двух проектах была высоко оценена критиками. Национальное общество кинокритиков США признало Майкла лучшим актёром 1988 года за роли этих двух фильмах.
Китон отклонил предложение режиссёра Дэвида Кроненберга сыграть главную роль ученого-естествоиспытателя в фильме «Муха». В итоге эта роль прославила Джеффа Голдблюма.
Бэтмен
В конце 1980-х Тим Бёртон снова пригласил его в свою новую картину — «Бэтмен», где Китон исполнил роль борца с преступностью в костюме летучей мыши, которая стала его наиболее известной ролью. На роль Бэтмена рассматривались много известных актёров, но продюсер Джон Питерс предложил Китона, утверждая, что у него есть «нужные качества». «Испытав» его в «Битлджусе», Бёртон согласился на то, чтобы Майкл играл роль Бэтмена. Долгое время тот факт, что Китон утверждён на роль Бэтмена, скрывался по настоянию режиссёра фильма Тима Бёртона. Так как до этого Китон прославился своей комической ролью в «Битлджусе», Бёртон опасался, что заведомо негативная реакция фанатов может послужить причиной провала фильма.
После «Бэтмена», Майкл сыграл в двух картинах. Первой стала «Район „Пасифик-Хайтс“» Джона Шлезингера, в которой он перевоплотился в Картера Хэйса — профессионального маньяка-афериста, который превращает жизнь хозяев дома, в котором он снял квартиру, в непрерывный кошмар, чтобы отобрать у них дом. Вторым фильмом стал «Хороший полицейский», где он сыграл честного полицейского, который после смерти напарника берёт его троих детей под свою опеку.
В 1990 году актёр расторг брак с актрисой Кэролайн Макуильямс, с которой он прожил 8 лет. От этого брака у них появился сын Шон.
В 1992 году он снова возвращается к роли Бэтмена в фильме «Бэтмен возвращается». Его снова снимает Бёртон. Лента, невзирая на кассовые сборы, получила холодные отзывы от критиков. Главной причиной тому было то, что Бёртон чересчур увлёкся готикой, и фильм получился более мрачным. В этом позже признавался и сам Бёртон.
Китон озвучил главного персонажа в американском издании мультфильма Хаяо Миядзаки «Порко Россо» — авиатора, по причине глубокого душевного кризиса превратившегося в свинью.
Также в 1995 году Warner Bros. снова связались с актёром, чтобы он в третий раз сыграл Бэтмена. Бёртона заменили Джоэлом Шумахером, и из-за этого Китон тоже решил покинуть проект. Также одной из причин стало то, что Майклу не понравился сценарий нового фильма, и он отказался от роли. По слухам, после того как Китон отказался в первый раз, Warner Bros. предложили ему $15 млн, но Китон настоял на своём.
Последующая карьера
После фильма «Бэтмен возвращается» последовала череда фильмов, которые оказывались неудачными как в коммерческой, так и в творческой составляющей. К ним, правда, нельзя было отнести драму 1993 года «Моя жизнь». В ней Майкл сыграл роль человека, который узнаёт о своей скорой кончине и старается понять причины болезни и устранить их. Его персонаж не сразу, но всё же поверил в то, что для того, чтобы выздороветь, ему нужно убрать гнев и обиду, живущие с самого детства в его сердце. За этой работой последовали картины «Много шума из ничего», экранизация одноименной пьесы Уильяма Шекспира, романтическая комедия «Безмолвие» вместе с Джиной Дэвис и «Множество» с Энди Макдауэлл. Также он снова поработал с режиссёром Роном Ховардом в фильме «Газета».
В 1997 году актёр предпринял попытку выбраться из длительного творческого кризиса, приняв участие в криминальной драме известного режиссёра Квентина Тарантино «Джеки Браун».
После актёр снимался с переменным успехом. В этот период Китон снялся в спортивной драме «Цена победы» вместе с Робертом Дювалем, телефильме «Прямой эфир из Багдада» с Хеленой Бонэм Картер и боевике «Зыбучие пески» с Майклом Кейном. За телефильм «Прямой эфир из Багдада» Китон был номинирован на «Золотой глобус».
Также стоит отметить коммерчески успешный мистический триллер «Белый шум», в котором Майкл сыграл архитектора, жизнь которого нарушается после таинственного исчезновения его жены. Актёрская работа Китона в этом фильме удостоилась тёплых отзывов от обозревателей.
В 2006 году Майкл сыграл нью-йоркского драматурга и преданного фаната «Бостон Ред Сокс» Ника Рогана в независимом фильме «Решающая игра». Фильм рассказывал об одном дне из жизни Рогана и о Мировой серии 1986 года. Он сыграл в триллере «В последний раз» вместе с Бренданом Фрэйзером и Эмбер Валлетта. Также озвучил одного из персонажей в мультфильме «Тачки».
В 2007 году Китон попробовал себя в кино в качестве режиссёра. Премьера его картины «Весёлый джентльмен» состоялась в 2008 году.
Доктора Джека Шепарда — персонажа сериала «Остаться в живых», роль которого была предложена Китону, и которую он отклонил по причине «его слишком скорой гибели», после запуска производства сериала было решено оставить в живых.
В 2007 году сыграл главную роль в мини-сериале «Контора», в котором показан период холодной войны. Китон сыграл руководителя контрразведки ЦРУ Джеймса Хесуса Энглтона. После этого актёр играл в основном во второстепенных ролях и занимался озвучкой мультфильмов.
Майкл озвучивал Кена в мультфильме «История игрушек: Большой побег», который вышел в 2010 году. Мультфильм заработал в прокате более миллиарда долларов и стал самым успешным в истории. В июне актёр сказал о том, что он хотел бы сыграть в сиквеле «Битлджуса». В этом же году он сыграл капитана Джина Мауха в комедии «Копы в глубоком запасе».
Новый этап
В 2013 году актёр сыграл, в привычном для себя амплуа, преступника-садиста в психологическом триллере Джозефа Рубина «Пентхаус с видом на север». Его герой пробирается в квартиру к героине Мишель Монаган, чтобы найти спрятанные алмазы. Также Майкл сыграл в телефильме «Завершить историю», где сыграл эксцентричного оператора.
В том же году Китон снялся ещё в трех картинах, премьеры которых состоялись в 2014 году. Это фильм «Робокоп», ремейк одноимённого фильма 1987 года. Майклу досталась роль генерального директора OmniCorp Рэймонда Селларса, после того как сорвались переговоры с британским актером Хью Лори. Второй фильм «Need for Speed: Жажда скорости», являющийся адаптацией гоночных видеоигр серии Need for Speed. Китон сыграл ведущего нелегальных автогонок. Этого персонажа описывают как «замкнутого и эксцентричного». Третья лента — «Бёрдмэн», режиссёром которой выступил Алехандро Гонсалес Иньярриту. В картине Майкл исполнил главную роль — бывшего актёра, который в своё время играл популярного персонажа из комиксов, а затем отправился на Бродвей, чтобы вернуть себе прежнюю славу. Помимо Китона в картине снялись Эмма Стоун, Эдвард Нортон, Наоми Уоттс и Зак Галифианакис.
Избранная фильмография
Награды и номинации
Награды
- Офицер ордена искусств и литературы (2016)
- Премия «Золотой глобус»
- Звезда на Аллее славы (2016)
Номинации
- Премия «Золотой глобус»
- 2003 — Лучшая мужская роль (мини-сериал или телефильм), за фильм «Прямой эфир из Багдада»
- Премия Британской киноакадемии
- 2015 — Лучшая мужская роль, за фильм «Бёрдмэн»
Напишите отзыв о статье "Китон, Майкл"
Ссылки
|
|||||||||
Отрывок, характеризующий Китон, Майкл
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.
В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 5 сентября
- Родившиеся в 1951 году
- Родившиеся в Пенсильвании
- Актёры по алфавиту
- Актёры США
- Актёры телевидения США
- Актёры озвучивания США
- Актёры XX века
- Актёры XXI века
- Офицеры французского ордена Искусств и литературы
- Лауреаты премии «Золотой глобус»
- Лауреаты премии Гильдии киноактёров США
