Кифер, Николас

Николас Кифер
Место проживания	Хольцминден, Германия
Место рождения	Хольцминден, Нижняя Саксония, ФРГ
Рост	183 см
Вес	80 кг
Начало карьеры	1995
Рабочая рука	правая
Удар слева	двуручный
Призовые, долл.	7 480 465
Одиночный разряд
Матчей в/п	366 — 274
Титулов	6
Наивысшая позиция	4 (10 января 2000)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	1/2 финала (2006)
Франция	4-й раунд (2005)
Уимблдон	1/4 финала (1997)
США	1/4 финала (2000)
Парный разряд
Матчей в/п	92 — 123
Титулов	3
Наивысшая позиция	56 (17 февраля 2003)
Турниры серии Большого шлема
Австралия	2-й раунд (2004)
Франция	1-й раунд (2001, 2003-04)
Уимблдон	2-й раунд (2003)
США	1-й раунд (2002)
Международные медали Олимпийские игры Серебро Афины 2004 парный разряд
Завершил выступления

Николас Кифер (нем. Nicolas Kiefer, род. 5 июля 1977 года в Хольцминдене, ФРГ) — немецкий теннисист, бывшая четвёртая ракетка мира в одиночном разряде.

• Полуфиналист Открытого чемпионата Австралии 2006 года.
• Двукратный чемпион юношеских турниров Большого шлема в одиночном разряде.
• Серебряный призёр Олимпийских игр 2004 в парном разряде (с Райнером Шуттлером).

Общая информация

Николас Кифер родился в семье немца и француженки в 1977 году. Окончил школу в 1997 году, прежде чем переходить в профессиональный теннис. В 2010 году подруга Николаса Анна родила ему дочь Мабель-Эмильен.

Кифер возглавляет благотворительную организацию Aktion Kindertraum («Осуществление мечты детей»). Целью фонда является осуществление мечтаний тяжело больных детей. Спортивное прозвище — «Киви».

Игровая карьера

Николас Кифер начал играть в теннис с шести лет. В 1993 году он стал чемпионом Германии среди юношей, а в 1995 году, в последний год юниорской карьеры, — победителем Открытого чемпионата Австралии и Открытого чемпионата США среди юношей, а на Уимблдонском турнире дошёл до финала. Он окончил сезон на втором месте в юношеском рейтинге, уступив только аргентинцу Мариано Сабалете.

Уже в 1995 году Кифер выиграл свой первый турнир класса ATP Challenger, но полноценную профессиноальную карьеру начал только в 1997 году, который окончил уже в ранге первой ракетки Германии, окончив 12-летнюю гегемонию Бориса Беккера. Летом 1997 года он пробился в четвертьфинал на Уимблдонском турнире после победы над шестой ракеткой мира Евгением Кафельниковым. Вскоре после этого он перенёс операцию, разорвав две связки и вернувшись на корт через семь недель, но осенью уже провёл свои первые два финала в турнирах АТР-тура, завоевав титул в Тулузе. Следующий год был отмечен выходом в четвертьфинал Открытого чемпионата Австралии и первой победой в турнире АТР в парном разряде. Также в 1998 году Кифер впервые сыграл за сборную Германии в Кубке Дэвиса.

1999 год стал в карьере Кифера самым удачным. За сезон он пять раз выходил в финал турниров АТР в одиночном разряде, выиграв три из них. Очередной разрыв связок в октябре заставил его прервать выступления до чемпионата мира АТР, в этом году проходившего в Ганновере. Кифер, ставший первым после Беккера немцем, попавшим в этот турнир, дошёл до полуфинала, где проиграл будущему чемпиону Питу Сампрасу и занял по итогам сезона шестое место в рейтинге АТР. В начале следующего года он достиг в рейтинге четвёртой позиции - высшей в карьере. За 2000 год он выиграл ещё два турнира АТР в одиночном разряде.

В дальнейшем успехи Кифера, преследуемого постоянными травмами, пошли на спад, хотя он оставался одним из постоянных игроков немецкой теннисной сборной. В 2004 году паре с Райнером Шуттлером он завоевал серебряные медали Олимпийских игр в Афинах, а через два года выиграл с германской командой командный Кубок мира в Дюссельдорфе, ещё дважды (в 2006 и 2009 годах) сыграв в финале этого турнира. На Открытом чемпионате Австралии 2006 года Кифер, занимавший в рейтинге 25-е место, единственный раз в карьере дошёл до полуфинала, проиграв там первой ракетке мира Роджеру Федереру, и к лету поднялся в рейтинге до 11-го места, но тяжёлая травма левой кисти едва не заставила его досрочно закончить игровую карьеру. В строй он вернулся только через год с лишним, перенеся две операции.

Хотя после 2000 года Кифер не выиграл ни одного турнира АТР в одиночном разряде, он ещё восемь раз играл в финалах (в последний раз в 2008 году на турнире класса Мастерс в Торонто, где занимавший 37-е место в рейтинге немец переиграл последовательно четвёртого и восьмого теннисистов мира), а в парах в 2002 и 2003 годах добавил к списку своих побед ещё две. В Кубке Дэвиса Кифер играл за сборную Германии до 2009 года, проведя в общей сложности 26 встреч (10 побед при 11 поражениях в одиночном и две победы при трёх поражениях в парном разряде). В конце декабря 2010 года он объявил о завершении игровой карьеры, за которую успел заработать больше 7,5 миллионов долларов.

Финалы турниров АТР за карьеру

Легенда
Турниры Большого шлема
Кубок Мастерс / финал АТР-тура
ATP Мастерс / ATP Мастерс 1000
АТР Gold / АТР 500
АТР International / АТР 250

Одиночный разряд (6+13)

Победы (6)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт
1.	22 сен 1997	Тулуза	Хард(i)	Марк Филиппуссис	7-5, 5-7, 6-4
2.	12 апр 1999	Токио	Хард	Уэйн Феррейра	7-6(5), 7-5
3.	7 июн 1999	Халле	Трава	Никлас Култи	6-3, 6-2
4.	13 сен 1999	Ташкент	Хард	Жорж Бастль	6-4, 6-2
5.	7 фев 2000	Дубай	Хард	Хуан Карлос Ферреро	7-5, 4-6, 6-3
6.	2 окт 2000	Гонконг	Хард	Марк Филиппуссис	7-6(4), 2-6, 6-2

Поражения (13)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Соперник в финале	Счёт финала
1.	13 окт 1997	Сингапур	Ковер(i)	Магнус Густафссон	6-4, 3-6, 3-6
2.	8 фев 1999	Дубай	Хард	Жером Гольмар	4-6, 2-6
3.	19 окт 1999	Вена	Хард(i)	Грег Руседски	7-6(5), 6-2, 3-6, 5-7, 4-6
4.	8 окт 2001	Москва	Ковер(i)	Евгений Кафельников	4-6, 5-7
5.	17 июн 2002	Халле	Трава	Евгений Кафельников	6-2, 4-6, 4-6
6.	16 июн 2003	Халле	Трава	Роджер Федерер	1-6, 3-6
7.	23 фев 2004	Мемфис	Хард(i)	Йоахим Юханссон	6-7(5), 3-6
8.	7 мар 2004	Скоттсдейл	Хард	Винсент Спейди	5-7, 7-6(5), 3-6
9.	18 июл 2004	Лос-Анджелес	Хард	Томми Хаас	6-7(6), 4-6
10.	25 июл 2004	Индианаполис	Хард	Энди Роддик	2-6, 3-6
11.	16 окт 2005	Москва	Ковер(i)	Игорь Андреев	7-5, 6-7(3), 2-6
12.	30 окт 2005	Санкт-Петербург	Ковер(i)	Томас Юханссон	4-6, 2-6
13.	27 июл 2008	Торонто	Хард	Рафаэль Надаль	3-6, 2-6

Парный разряд (3+1)

Победы (3)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1.	19 окт 1998	Острава	Ковёр(i)	Давид Приносил	Дэвид Адамс Павел Визнер	6-4, 6-3
2.	22 июля 2002	Лос-Анджелес	Хард	Себастьян Грожан	Джастин Гимельстоб Микаэль Льодра	6-4, 6-4
3.	29 сен 2003	Токио	Хард	Джастин Гимелстоб	Марк Мерклейн Скотт Хамфрис	6-7(6), 6-3, 7-6(4)

Поражение (1)

№	Дата	Турнир	Покрытие	Партнёр	Соперники в финале	Счёт
1.	15 авг 2004	Олимпийские игры, Афины	Хард	Райнер Шуттлер	Фернандо Гонсалес Николас Массу	6-2, 4-6, 3-6, 7-6(7), 6-4

Командные турниры

Финалы командных турниров (3)

Победа (1)

№	Год	Турнир	Команда	Соперник в финале	Счёт
1.	2005	Командный Кубок мира	Германия Германия А. Васке, Ф. Майер, Н. Кифер, Т. Хаас,	Аргентина Аргентина Г. Гаудио, Г. Каньяс, Г. Кориа, Х. И. Чела	2-1

Поражения (2)

№	Год	Турнир	Команда	Соперник в финале	Счёт
1.	2006	Командный Кубок мира	Германия Германия А. Васке, М. Кольманн, Н. Кифер, Ф. Кольшрайбер,	Хорватия Хорватия М. Анчич, И. Карлович, И. Любичич	1-2
2.	2009	Командный Кубок мира	Германия Германия М. Зверев, Н. Кифер, Ф. Кольшрайбер, Р. Шуттлер	Сербия Сербия В. Троицки, Я. Типсаревич, Н. Зимонич	1-2

Ссылки

• [www.nicolas-kiefer.de/ Официальный сайт]  (нем.)
• [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

• [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Кифер, Николас

В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.