Кицканы

Село-резиденция Кицканы Chițcani Страна ПМР/МолдавияПМР/Молдавия Статус мэру Район Слободзейский/Каушанский Община Кицканы Координаты 46°47′08″ с. ш. 29°36′31″ в. д.46.78556° с. ш. 29.60861° в. д. / 46.78556; 29.60861    Первое упоминание 1367 Высота центра 4 м Население 9000 человек (2004) Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Телефонный код +373 557 Почтовый индекс 5714 Автомобильный код C -- -- Кицканы

К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статье

Не следует путать с Старые Кицканы.

Кицка́ны (молд. Кицкань, Кицкань) — одно из старейших сёл на территории Приднестровья, центр Кицканского сельсовета Слободзейского района непризнанной Приднестровской Молдавской Республики. Единственное из крупных сел района с преобладанием русского населения. В соответствии с административным делением Молдавии ранее входил в Каушанский район Молдавии, а ныне является административным центром одноимённой коммуны, в состав которой также входят сёла Меренешты, Загорное.

Географическое положение

Село расположено в западной части района, на правом высоком берегу реки Днестр, на водораздельном выступе, известном как «Кицканский мыс» между долинами рек Днестр и Ботна. Село находится в 22 км от райцентра и в 8 км от железнодорожной станции Тирасполь. Кицканы исторически занимали исключительно выгодное транспортно- и торгово-географическое положение на путях из центра Молдавского княжества вдоль Днестра на Белгород, из Буджака в Подолию. Ныне село удобно расположено вблизи Тирасполя — главного потребителя сельскохозяйственной продукции Кицкан. Населенный пункт имеет исключительно важное стратегическое значение, так как контролирует подступы к переправе через Днестр и господствующей высоте — «Кицканскому мысу» (158,1 м), или так называемому Кицканскому плацдарму, сыгравшему решающую роль в Ясско-Кишинёвской операции 1944 года. Эта высота служила удобной точкой для артиллерийского обстрела населённых пунктов в долине Днестра, что использовали фашисты в 1944 году и вооружённые силы Молдавии в период вооружённого конфликта в 1992 году. Село входит в состав Тираспольско-Бендерской агломерации.

Природа

Пойменные почвы в окрестностях Кицкан отличаются высоким плодородием и пригодны для выращивания овощных и зерновых культур. Склоны «Кицканского мыса» имеют угол и экспозицию, благоприятствующие виноградарству и садоводству. Близость Днестра и плавней Ботны создает исключительные условия для орошения, рыболовства и рыбоводства. Обширный пойменный Кицканский лес традиционно имел большое хозяйственное и рекреационное значение как для села, так и для расположенного вблизи Тирасполя.

История

Основание села. Развитие в XIX веке

Название села переводится с румынского языка как землеройки. Село Кицканы основано в 1367 году. Кицканы впервые упоминаются в документах 1527 года. Однако археологические памятники в окрестностях села свидетельствуют о пребывании здесь людей задолго до основания населённого пункта. Среди них выделяются Верхний Траянов вал, гетское городище, могильники, курганные комплексы.

Численность населения Кицкан в XVII—XVIII вв. была подвержена резким колебаниям из-за постоянных татарских набегов, привлечения селян на строительство и ремонт Бендерской крепости и дорог, бегства крестьян за Днестр в Запорожскую Сечь, в Слобожанщину, Подолию и Галицию. Учитывая характер и интенсивность хозяйственной деятельности, особенности топографии села можно предположить, что в середине XVIII века в селе насчитывалось 30—40 дворов и проживало не более 150—200 человек.

В 1812 году вместе с присоединением Бессарабии село становится частью Российской империи в дальнейшем в составе Бендерского уезда Бессарабской губернии. Значимую роль в жизни села сыграл, основанный в 1859 году Ново-Нямецкий Свято-Вознесенский монастырь. В 1861 году монастырь получает в собственность 1859 десятин лесных угодий. В 1862 году казённое село Кицканы передаётся в собственность монастырю. В полукрепостную зависимость попадают 272 кицканских и копанских семьи. Монастырю были переданы лучшие земли села. Многие кицканцы были вынуждены переселиться в города и села Левобережья.

Развитие села во второй половине XX века

В 1960—70-е годы наступает расцвет аграрного производства в местном колхозе. Колхоз «Красный садовод» достиг больших успехов в экономике и социально-бытовом строительстве. Материально-техническая база колхоза вывела его в десятку наиболее оснащённых в МССР. Так была создана мощная мелиоративная система, орошающая почти 800 га, что являлось одним из самых больших показателей в Молдавской ССР. Строятся крупный тепличный комбинат, овощехранилища, полевые дороги, производится зарыбление прудов. В конце 1960-х гг. «Красный садовод» вошёл в число колхозов-миллионеров. К середине 1970-х гг. ежегодная чистая прибыль колхоза достигала 3 млн рублей.

Колхоз имел овощеводческо-садоводческую специализацию. Более 400 га колхозных земель было отведено под выращивание томатов, баклажан, огурцов, редиса, разнообразной зелени и других овощных культур. На пойменных землях получило развитие бахчеводство. Главной специализацией колхоза было выращивание яблок, груш, слив, абрикосов, персиков, айвы, черешни, вишни. Под фруктовые сады было отведено более 300 га земли. Ежегодно колхоз собирал около 10—15 тыс. тонн плодов. На западном склоне Кицканского мыса разбивается массив виноградников площадью более 200 га. Особое внимание уделялось пчеловодству и рыбоводству. В прудах выращивали толстолобика, карпа, белого амура, карася, леща.

В 1960-80-е годы в основном на средства колхоза были построены: 2 средние и 1 восьмилетняя школы; Дом культуры; музыкальная студия; шахматно-шашечный клуб "Каисса"; летняя эстрада; летний кинотеатр; 2 библиотеки - взрослая и детская; поликлиника, больница; родильный дом; аптека; 4 детских сада; отделения связи и сберкассы; комбинат бытового обслуживания; гостиница; ресторан; 6 магазинов; 2 музея; парк культуры и отдыха, баня. В селе были установлены памятник В. И. Ленину и памятник советским воинам, павшим в Великой Отечественной войне, Мемориал Ясско-Кишинёвской операции. Из Кицкан в Тирасполь и Слободзею были налажены маршруты рейсовых автобусов, чему способствовало строительство моста, связывающего село с центром Тирасполя. Кицканы — стало первым селом в Молдавской ССР, которое ещё в 1989 году на заседании сельского Совета официально утвердило свой герб. Учитывая большую территорию села, его условно поделили на административно-территориальные единицы: Меренешты, Загорное, Индия, Центр, Рыпа, Фламында-I Фламында-II, Прагон, Цараны, Габарда, Голопузивка.

Современные Кицканы

В конце 1990-х гг. колхоз был ликвидирован. На его месте сформировались небольшие мелкотоварные кооперативы. Специализацией кицканского сельского хозяйства являются овощеводство (в том числе парниковое), садоводство, виноградарство, рыбоводство, пчеловодство. Часть жителей села находят работу в близрасположенных городах Приднестровья — Тирасполе и Бендерах. Современные Кицканы — многонациональное село. По состоянию на 1 января 2004 года в селе проживало около 9 тыс. чел. (52 % — женщины), из них русские составляют 53 %, молдаване — 34 %, украинцы — 10 %, проживают также болгары, гагаузы, белорусы. В селе насчитывалось 2855 домохозяйств.

Достопримечательности

• Обелиск боевой Славы на Кицканском плацдарме
• Памятный знак погибшим защитникам Приднестровской Молдавской Республики
• Свято-Вознесенский Ново-Нямецкий монастырь

См. также

• Кицканский плацдарм

Ссылки

• [visitpmr.com/kitskani.html Кицканский монастырь]
• [www.ecology-pmr.org/inform/inform_jurnal/inform_jurnal_2009-01e.shtml Министерство сельского хозяйства и природных ресурсов ПМР — Лесные культуры Кицканского лесничества]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Кицканы

И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.