Кишвери
| Кишвери | |
| азерб. Kişvəri | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Кишвери (азерб. Kişvəri; гг. рождения и смерти неизвестны) — азербайджанский поэт XVI века[2]. Является автором лирических газелей в стиле Алишера Навои, которому посвятил свои стихи.
Биография
Кишвери был близок ко двору Султана Ягуба в Тебризе, который сам также писал стихи на азербайджанском. Поэзия Кишвери, писавшего на родном[3] азербайджанском языке, далека от религиозной тематики и отличается простотой языка, богатством изобразительных средств. Творчесто Кишвери оказало влияние на развитие азербайджанской литературы. Сохранился рукописный диван Кишвери[2].
Рукописи дивана
В 1946 году обнаружена 154-страничная рукопись «Дивана» на азербайджанском языке, состоящая в основном из газелей, а также из мухаммас, мураббе, мустазад и тахмисов, написанных чёрной и красной тушью почерком насталик. Данная рукопись хранится в Институте рукописей имени Физули Академии наук Азербайджана в Баку. В конце дивана в три страницы помещено стихотворение поэта «Ташрихил-бадан» (азерб. Təşrihil-bədən). На последней странице имеется написанная в 1708/09 году стихотворение на фарси «Гарибнамейи-Синайи». Это дополнительное стихотворение, являющееся нехарактерным для произведений Кишвери, вероятнее всего поэту не принадлежит[1].
Хранящаяся в Фонде рукописей Института востоковедения Узбекистана ташкентская рукопись начинается поэмой Физули «Лейли и Меджнун», которая завершается на 106-й странице. Запись «Лейли и Меджнуна» в рукпоиси датируется 1781/82 годами. Заканчивантся диван незаконченным стихотворением «Ташрихил-бадан». На каждой странице имеется 13 бейтов. По почерку и структуре ташкентская рукопись очень близка к бакинской. Следует отметить, что в этой рукописи имеются не содерждащиеся в бакинской мухаммасы, мураббе и тахмисы. В бакинской же рукописи имеются мураббе, мухаммасы и тахмисы, которых нет в ташкентской. Остальные мураббе, мухаммасы и тахмисы одинаковы в обеих рукописях. Предполагается, что основной текст рукописи записан в XVI веке[1].
Сочинения
- Кишвәринин гейри мәтбу ше’рләриндән, в кн.: Әдәбијјат мәҹмуәси. Низами ад әдәбијјат Институтунун әсәрләри, ҹ. 2, Бакы, 1946, сәһ. 81—88.
Напишите отзыв о статье "Кишвери"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Роза Эйвазова. Язык «Диван»а Кишвари / Под ред. М. Ш. Рагимова. — Б.: Элм, 1983. — С. 8-9. — 139 с. (азерб.)
- ↑ 1 2 Х. Араслы. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-5811.htm Кишери] // Краткая литературная энциклопедия. — Советская энциклопедия, 1962. — Т. 3. — С. 522.
- ↑ А. Мирахмедов. Гамид Мамедтаги оглы Араслы // Советская тюркология. — Коммунист, 1979. — С. 107.
Большая заслуга Г. М. Араслы — выявление им ряда талантливых представителей азербайджанской литературы XIV—XVI веков, создававших свои произведения на родном языке, таких, как Мухаммед Амани, Гази Бурханеддин, Фадаи, Кишвери и другие, жизнь и творчество которых стали в дальнейшем предметом специального и глубокого исследования…
Литература
- Азәрбајҹан әдәбијјаты тарихи, ҹ. 1, Бакы, 1960, сәһ. 305—08; Араслы Һ., Фүзүли сәләфләриндән — Кишвәри, в кн.: Әдәбијјат мәҹмуәси. Низами ад Әдәбијјат Институтунун әсәрләри, ҹ. 2, Бакы, 1946, сәһ. 34—38.
- Х. Араслы. [feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke3/ke3-5811.htm Кишери] // Краткая литературная энциклопедия. — Советская энциклопедия, 1962. — Т. 3. — С. 522.
Отрывок, характеризующий Кишвери
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
