Кишечный миаз

Gastrointestinal myiasis
МКБ-10	B87.8

Кишечный миаз (Myasis intestinalis; Gastrointestinal myiasis) — энтомоз из группы миазов, характеризующийся энтеритом, диареей, болью в животе, рвотой.

Заражение пищеварительного тракта личинками происходит вследствие заглатывания их с пищей. При этом надо иметь в виду, что садясь на пищевые продукты, мухи не только откладывают личинок и яйца, но и переносят на пищу некоторые вирусы, бактерий, таких как Salmonella и Shigella, цисты простейших (например, лямблии) и яйца гельминтов, например, возбудителей трихинеллёза и аскаридоза.

При пониженной кислотности и аэрофагии проглоченные с пищей личинки развиваются в кишечнике человека. Однако чаще они погибают через несколько дней и выводятся наружу при рвоте или с экскрементами.

Кишечные миазы вызывают личинки около 50 видов мух, в том числе комнатная муха (Musca domestica L., см. Мускоз), Dryomyza formosa (см. Dryomyzosis), домовая муха (Muscina stabulans Flln., см. Мускиноз), малая комнатная муха (Fannia canicularis L., см. Фанниаз), синяя мясная муха (Calliphora vicina R. D.-C., см. Каллифороз), зелёная мясная муха (Lucilla sericata Mg., см. Луцилиоз), сырная муха (Piophila casei L., см. Пиофилёз), дрозофилы (сем. Drosophilidae), Sarcophaga haemorrhoidalis (см. Саркофагоз), рода Oestrus (см. Эстроз), рода Stomoxys (см. Стомоксусоз), рода Parasarcophaga (см. Парасаркофагоз), рода Callitroga, рода Helophilus , рода Megaselia, рода Calobata, рода Psychoda (см. Психодоз), Eristalis tenax (см. Эристалёз) и т. д.

Другой путь инфицирования происходит через вползание личинок мух в кишечник из области заднего прохода, куда могут отложить яйца мухи, особенно при низкой гигиене (ректальный миаз).

Также возможно всасывание личинок в кишечник, с последующим попаданием в кровоток, вследствие чего возможно заражение других органов, в том числе мозга.

Тяжёлые кишечные миазы вызывают личинки сырной мухи и дрозофилы (см. Дрозофилёз).

Личинки сырной мухи (Piophila casei) при попадании в кишечник вместе с зараженными ими продуктами, долгое время сохраняют жизнеспособность и становятся причиной образования язв кишечной стенки. Симптомы при этом напоминают тиф.

При кишечных миазах болезнь обычно протекает остро, при повторных заражениях может принять затяжное течение. В США чаще всего такое заражение бывает обус­ловлено мухами рода Tubifera tenax (Eristalis tenax). Инвазия личинок в слизистую оболочку кишечника может развиться и при заражении мухами рода Sarcophaga.

Наблюдаются раздражение слизистых оболочек кишечника и их воспаление, сопровождающееся болями в животе, иногда в заднем проходе, тенезмами, поносом, исхуданием. Возможна рвота, при которой личинки выходят с рвотными массами. В фекалиях также выявляются личинки, что служит основанием для постановки диагноза. Длина взрослых личинок 1-1,5 см. и более.

При локализации личинок в желудке бывают тошнота, рвота и резкая боль в области эпигастрия. В экскрементах и рвотных массах кровь, личинки. При нахождении их в кишечнике на первый план выступают боли живота, геморагии и тифоидное состояние. При длительном нахождении личинок мух в кишечнике развивается колит.

Кишечный миаз возникает при проглатывании вместе с пищей яиц ильницы-пчеловидки (Eristalis tenax). Личинки этой мухи созревают в кишечнике и вызывают энтерит (см. Эристалёз).

Диагноз ставится на основании обнаружении личинок в кале. Необходимо исключить так называемый псевдомиаз (pseudomyiases), когда мухи отложили яйца / личинок на фекалии.

Лечение: назначаются противонематодозные средства (мебендазол и др.), слабительные.

Литература

• Большая медицинская энциклопедия. т 15. М. 1981 г.

Отрывок, характеризующий Кишечный миаз

Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.