Nakajima Ki-27
| Ki-27 | |
|---|---|
 | |
| Тип | истребитель |
| Разработчик | Nakajima |
| Производитель | Nakajima - завод в Ота Мансю - завод в Харбине |
| Главный конструктор | Т. Кояма[1] |
| Первый полёт | 15 октября 1936[1] |
| Начало эксплуатации | март 1938 |
| Конец эксплуатации | август 1945 |
| Статус | снят с эксплуатации |
| Основные эксплуатанты |  Императорская армия Японии Королевские ВВС Таиланда  ВВС Маньчжоу-Го
|
| Годы производства | февраль 1938 - июль 1942 |
| Единиц произведено | 3399 (из них 1379 на Мансю) |
 Изображения на Викискладе
| |
Ki-27 — японский одноместный истребитель цельнометаллической конструкции. Разработан под руководством Т. Коямы.
Первый полёт прототипа состоялся 15 октября 1936 года, в декабре 1936 года был построен второй прототип, в период с июня до декабря 1937 года - ещё 12 предсерийных самолётов. В конце 1937 года началось серийное производство истребителя[1]. Принят на вооружение в Японии в марте 1938 года под наименованием истребитель армейский тип 97.
В 1942 году производство Ki-27 было прекращено, всего было выпущено 3399 самолётов (1379 из которых были построены на авиазаводе в Харбине)[1].
Кодовое имя союзников — «Нэйт» («Nate»)[1], неофициальное — «Абдул» («Abdul»).
В СССР получил обозначение «И-97».
Содержание
Тактико-технические характеристики
Технические характеристики
- Экипаж: 1 пилот
- Длина: 7,53 м
- Размах крыла: 11,35 м
- Высота: 3,335 м
- Площадь крыла: 18,61 м²
- Масса пустого: 1 174 кг
- Нормальная взлётная масса: 1 598 кг
- Максимальная взлётная масса: 1 790 кг
- Силовая установка: 1 × радиальный Nakajima Ha-1 Otsu
- Мощность двигателей: 1 × 650 л.с. (1 × 485 кВт)
Лётные характеристики
- Максимальная скорость:
- на высоте: 444 км/ч
- у земли: 395 км/ч
- Крейсерская скорость: 350 км/ч
- Боевой радиус: 627 км
- Практическая дальность: 1 710 км
- Практический потолок: 10 040 м
- Скороподъёмность: 15,3 м/с
- Нагрузка на крыло: 86 кг/м²
- Тяговооружённость: 300 Вт/кг
Вооружение
2 × 7,7-мм пулемёт Тип 89 с боекомплектом по 500 патронов на каждый
Страны-эксплуатанты
Напишите отзыв о статье "Nakajima Ki-27"
Примечания
Литература
- Крымов М. Ki-27 в небе Халхин-Гола (рус.) // Авиационное обозрение. — Х., 1993. — № 3. — С. 37, 38.
Ссылки
- [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/AirWar/101/index.htm Nakajima Ki-27]
- [www.airwar.ru/enc/fww2/ki27.html Ki-27. Энциклопедия «Уголок неба».]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Nakajima Ki-27
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
