Пасхалов, Клавдий Никандрович
| Клавдий Никандрович Пасхалов | |
 | |
| Род деятельности: |
Действительный статский советник, публицистика |
|---|---|
| Место смерти: |
Алексин |
Кла́вдий Никандрович Пасха́лов (1843, Калужская губерния — 1924) — русский православный писатель и публицист, общественный деятель. Член Русского Собрания. Почётный член Русского Монархического союза.
Биография
Родился в дворянской семье в Калужской губернии, отец — офицер, мать, Анна Никаноровна (урожденная Золотаева) — поэтесса. Старший брат, Виктор Никандрович Пасхалов (1841—1886) — известный композитор, автор романсов.
В 1875 году Клавдий Пасхалов поступил на службу в Министерство финансов. В 1882 стал сотрудником Крестьянского поземельного банка. Дослужился до чина действительного статского советника; вышел в отставку (предположительно) к началу XX века. В конце XIX века приобрел усадьбу Колосово неподалеку от города Алексин Тульской губернии, которую перестроил в псевдоготическом стиле.
За годы государственной службы у К.Н. Пасхалова сформировались связи в кругах московских славянофилов. Являясь сторонником неограниченного самодержавия, он стал активным участником монархического движения начала ХХ века. Член Русского Собрания, почетный член Русского монархического союза и Калужского отдела Союза Русского Народа; организатор и участник монархических съездов. Пасхалов считал, что "ограниченное или конституционное самодержавие есть такая же бессмыслица, как, например, мокрый огонь, сухая вода и т. п".[1] Советский историк А.Я.Аврех отмечал, что "Пасхалов для черносотенцев был примерно тем же, кем был князь П.А. Кропоткин для анархистов: патриархом и теоретиком одновременно" [2].
Был противником столыпинской аграрной реформы и буржуазных преобразований, полагая, что разрушение крестьянской общины и развитие капиталистических отношений ведет к разрушению традиционных устоев с катастрофическими последствиями[3]. В 1909-1912 годах вышли три тома "Сборника статей, воззваний, записок, речей, писем" К.Н. Пасхалова.
В годы Первой мировой войны, проживая в Алексине и в Колосове, продолжал принимать участие в работе монархических организаций; публиковал статьи в правомонархической печати, вел переписку с деятелями правого крыла, выступал против немецкого засилья в русском государстве и экономике. Являлся членом губернского земского собрания от Тарусского уезда[4]. После 1917 года отошел от участия в политике. Скончался своей смертью в 1924 году в Алексине.
Источники
- Степанов А.Д. Пасхалов Клавдий Никандрович // Святая Русь. Большая Энциклопедия Русского Народа. Русский патриотизм / Гл. ред., сост. О. А. Платонов, сост. А. Д. Степанов. М., 2003. С. 546—548
- Стогов, Дмитрий Игоревич. Вступительная статья в книге: К.Н. Пасхалов "Русский вопрос" (М., Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2009. – 720 с.)
- Бойников А. М. Геополитическая проблематика в публицистике К. Н. Пасхалова // СМИ в онтологическом и культурном пространстве славянского мира: сб. материалов научно-практ. конф. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2013. С. 68–80.
- Сулейманов Р. А. Родственный круг русского консерватора: К. Н. Пасхалов и его семейное окружение // Россия и мир в конце XIX – начале XX века: материалы Седьмой всерос. науч. конф. молодых ученых, аспирантов и студентов (Пермь, Перм. гос. ун-т, 5–9 февраля 2014 г.); Перм. гос. нац. исслед. ун-т. – Пермь, 2014. С. 118–124.
Напишите отзыв о статье "Пасхалов, Клавдий Никандрович"
Примечания
- ↑ К.Н. Пасхалов "Погрешности обновления 17 октября 1905 г. государственного строя и попытка их устранения". М., 1910
- ↑ Аврех А.Я. "Царизм и IV Дума. 1912-1914 гг.М.,1981. С.231.
- ↑ [rusk.ru/st.php?idar=105552 Честнейшие разрушители]
- ↑ [www.petergen.com/bovkalo/m/kalugapk1914.html Памятная книжка Калужской губернии на 1914 год]
Отрывок, характеризующий Пасхалов, Клавдий Никандрович
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
