Клаве (ритм)
Клаве (исп. clave) — остинатный ритмический рисунок, используемый в афро-кубинской музыке, в таких её жанрах как румба, конга, сон, сон монтуно, мамбо, сальса, латинский джаз, сонго, тимба и др.[1]. Известен в нескольких разновидностях. Ритмические циклы клаве образуются пятью основными акцентами, разделенными временными интервалами неравной длительности. Ритмы клаве происходят из музыкальных традиций Черной Африки[2]. Используются также в ритуальных барабанных ритмах гаитянского вуду, афро-бразильской и афро-уругвайской музыке (сandombe) и в популярной музыке Северной Америки.
Этимология
Основные значения испанского слова clave — ключ, код, клавиша, замко́вый камень и т.д. Происходит от латинского clavis — ключ, от которого происходит и русское «клавиша». На Кубе это слово стало означать также ударный инструмент, состоящий из двух палочек, обычно из твердого дерева. Это название распространилось и на исполняемые на этом инструменте ритмические рисунки.
См. также
Источники
- ↑ Gerhard Kubik cited by Agawu, Kofi (2006: 1-46). “Structural Analysis or Cultural Analysis? Comparing Perspectives on the ‘Standard Pattern’ of West African Rhythm” Journal of the American Musicological Society v. 59, n. 1.
- ↑ Peñalosa, David (2009: 81). The Clave Matrix; Afro-Cuban Rhythm: Its Principles and African Origins. Redway, CA: Bembe Inc. ISBN 1-886502-80-3.
|
Это заготовка статьи о музыке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Напишите отзыв о статье "Клаве (ритм)"
Отрывок, характеризующий Клаве (ритм)
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
