Кладбище Батиньоль
Поделись знанием:
Координаты: 48°53′52″ с. ш. 2°19′00″ в. д. / 48.89778° с. ш. 2.31667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.89778&mlon=2.31667&zoom=12 (O)] (Я)
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
| Кладбище | |
 Могила Поля Верлена, его родителей и сына | |
| Страна | Франция |
| Город | Париж |
| Первое упоминание | 1833 год |
Кладбище Батиньоль (фр. Cimetière des Batignolles) — кладбище в Париже, расположено на северо-востоке XVII округа в квартале Эпинетт. Открыто с 22 августа 1833 года. Это четвертое по величине кладбище Парижа, его площадь составляет около 11 гектар. Кладбище насчитывает 15000 могил. Наряду с Сент-Женевьев-де-Буа является одним из главных мест захоронения русской эмиграции.
Содержание
Похороненные на кладбище
- Акименко, Фёдор Степанович (1876—1945) — украинский композитор, пианист и педагог.
- Эмильена Д’Алансон — актриса и танцовщица (1946)
- Леон Бакст (1924)
- Блез Сандрар (1961), в 1994 году прах перезахоронен на кладбище городка Трамбле-сюр-Модр
- Андре Бретон (1966)
- Поль Верлен (1896)
- Рэй Вентура (1979), композитор
- Поль Антуан Видаль — композитор
- Жан Эдуар Вюйар (1940) — художник
- Михаил Васильевич Гардер (1916—1993) — выдающийся масон
- Владимир (Гетте), богослов
- Михаил Николаевич Гирс (1856 — 1932) — русский дипломат
- Дарнан, Эме-Жозеф, французский политик
- Дьеркс, Леон, поэт
- Дютриё, Элен, авиатор
- Варвара Икскуль (1850—1928), общественная деятельница
- Сергей Михайлович Ляпунов (1924) — композитор
- Павел Николаевич Милюков, прах перезахоронен в 1954 году
- Стася Наперковская — актриса немого кино
- Гастон Модо, актёр
- Морис Пелле, генерал
- Бенжамен Пере, поэт (1959)
- Павел Павлович Рябушинский (1924)
- Женевьева Табуи, журналистка, участница движения Сопротивления
- Фёдор Иванович Шаляпин (1938), в 1984 году прах перенесен на Новодевичье кладбище
Адрес
- Cimetière des Batignolles: 8 rue Saint-Just, 75017 Paris 17
метро: Porte de Clichy
См. также
- Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
- Русское кладбище Кокад (Ницца)
- Русское кладбище «Старый замок» (Ментон)
- Кладбище Гран-Жас (Канны)
- Ольшанское кладбище
Напишите отзыв о статье "Кладбище Батиньоль"
Ссылки
- [www.paris.fr/portail/Parcs/Portal.lut?page_id=1767&document_type_id=5&document_id=6203&portlet_id=4000 Paris.fr (фр.)]
- [www.landrucimetieres.fr/spip/spip.php?article272 Кладбище Батиньоль на сайте landrucimetieres]
- [equipement.paris.fr/full/details/details/details/?eid=4483&tid=40 Кладбище Батиньоль на сайте Paris.fr]
Отрывок, характеризующий Кладбище Батиньоль
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
