Кладские говоры чешского языка
Поделись знанием:
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Кла́дские го́воры че́шского языка́ (чеш. kladské nářečí) — говоры северо-восточного чешского диалекта, отмечаемые диалектологами в первой половине XX века в районе Клодзко (чеш. Kladsko), на территории современного Клодзского повята Нижнесилезского воеводства в Польше, главным образом в окрестностях городa Кудова-Здруй, рядом с чешско-польской границей[3][4]. По ряду диалектных признаков кладские говоры близки подкрконошским говорам, распространённым в северо-восточных районах Богемии на границе с Польшей.
История
Чехи окрестностей Клодзко являются коренными жителями данного региона, чешские поселения известны здесь уже с XI века. Сравнительно рано Клодзкий край был охвачен немецкой колонизацией. Переселение немцев и включение окрестностей Клодзко почти на два столетия в состав Пруссии и позднее с 1871 года в состав объединённой Германии привело к онемечиванию части чехов. Послe Второй мировой войны Клодзкий край был передан Польше, значительная часть остававшегося местного чешского нaceления вместе с немецким была депортирована, часть чехов caма переселилась в Чехословакию. В Клодзском повяте осталась немногочисленная группа чехов — носителей кладских говоров, которая большей частью была впоследствии ассимилирована переселившимися в повят поляками. Потомки чехов Клодзко в настоящее время живут в основном в Чехии и в Германии (главным образом в Баварии).
Особенности говоров
Для кладских говоров характерны многие языковые черты, общие для всех говоров северо-восточного чешского диалекта, ряд общих черт объединяет кладские с близкими им подкрконошскими говорами.
Основные диалектные черты, характерные для кладских говоров[3][4]:
- Фонема v, как и в остальных говорах северо-восточного чешского диалекта, в том числе в подкрконошских, а также в соседних с ними центральноморавских говорах, представлена в виде u̯ не перед гласными, а также в виде w в любой позиции: zrou̯na (чеш. литер. zrovna, рус. просто), hlawa (чеш. литер. hlava, рус. голова). В кладских, как и в подкрконошских говорах, звук u̯ возможен и на месте l.
- Произношение сочетания согласных nn на месте dn: jennoho (чеш. литер. jednoho, рус. одного) и т. п.
- На месте слогообразующих r̥ и l̥, как и в подкрконошских говорах, возможны er (ir, ar), el (il, al): smert’ (чеш. литер. smrt, рус. смерть), deržat’ (чеш. литер. držet, рус. держать) и т. п.
- Изменение -vě- в -je-: sjet (чеш. литер. svět, рус. мир) и т. п.
- Отсутствие j в начале слова: ídlo (чеш. литер. jídlo, рус. еда), реже в середине слова: stoí (чеш. литер. stojí, рус. стоит) и т. п.
- Наличие в ряде случаев кратких гласных на месте долгих: lepši (чеш. литер. lepší, рус. лучше), veseli (чеш. литер. veselý, рус. весёлый) и т. п. Иногда долгие гласные представлены на месте общечешских кратких: mý (чеш. литер. my, рус. мы), plákala (чеш. литер. plakala, рус. плакала) и т. п.
- Распространение словоформ hdo (чеш. литер. kdo, рус. кто), vid’al (общечеш. viděl, рус. видел) и др.
- Окончание -i у одушевлённых существительных мужского рода множественного числа в именительном и винительном падеже: vidim kluci.
- Окончание -oj у одушевлённых существительных мужского рода единственного числа в дательном падеже: pánoj.
- Распространение большего числа заимствований из немецкого языка, чем в других чешских говорах и в литературном языке, в XX веке отмечается появление полонизмов: ostatní (от польск. ostatni, рус. последний), teraz (от польск. teraz, рус. сейчас) и др.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кладские говоры чешского языка"
Примечания
- Источники
- ↑ Short, 1993, с. 527.
- ↑ [www.osu.cz/fpd/kcd/dokumenty/cestinapositi/igstema1.htm Čeština po síti] (чешск.). — Útvary českého národního jazyka (Pavlína Kuldanová). [www.webcitation.org/6AgyUUaOb Архивировано из первоисточника 15 сентября 2012]. (Проверено 8 октября 2012)
- ↑ 1 2 [nase-rec.ujc.cas.cz/archiv.php?art=1293 Naše řeč] (чешск.). — O českém jazyce. [www.webcitation.org/6CrqmFgzo Архивировано из первоисточника 13 декабря 2012]. (Проверено 8 октября 2012)
- ↑ 1 2 [valamir.imess.net/kladsko/ksprach.html Osudy země kladské] (чешск.). — Jazyk. Kladská čeština. [www.webcitation.org/6CsYtMhLG Архивировано из первоисточника 13 декабря 2012]. (Проверено 8 октября 2012)
Литература
- Bělič J. Nástin české dialektologie. — Praha: SPN, 1972.
- Hladíková K. [kladsko.unas.cz/Text/dp.pdf Kladské sběry lidových vyprávění v „Českém koutku“ v Kladsku (Diplomová práce)]. — Praha: Univerzita Karlova v Praze. Pedagogická fakulta. Katedra české literatury, 2004. — P. 128. (Проверено 8 октября 2012)
- Short D. Czech // The Slavonic Languages / Edited by Comrie B., Corbett G. — London, New York: Routledge, 1993. — P. 455—532. — ISBN 0-415-04755-2.
Ссылки
- [valamir.imess.net/kladsko/index.html Osudy země kladské] (чешск.). — Kladská historie. Jazyk. [www.webcitation.org/6CsYtqibL Архивировано из первоисточника 13 декабря 2012]. (Проверено 8 октября 2012)
Отрывок, характеризующий Кладские говоры чешского языка
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
