Клан Бьюкен

Клан Бьюкен
Buchan
Девиз	Not having followed mean pursuits (лат. Non inferiora secutus)
Символ	Подсолнух

Бьюкен или Бухан — один из кланов равнинной части Шотландии. Бьюкены взяли свою фамилию от района Бухан в Абердиншире, чтобы объединить всех жителей области, которые не были связаны с семействами, издавна владевшими землями в этом графстве: Коминами, Стюартами и Эрскинами. Графство Бухан было самым мощным древним графством в Хайлэнде. Первым известным Буханом был Рикадо де Бюшан, клерк епископии Абердина в 1207—1208 гг. Бьюкены, как арендаторы в Абердине, упомянуты в 1281 году. Однако эта фамилия быстро распространялась в северном и южном направлениях. Эндрю Бьюкен (ум. ок. 1309) стал епископом Кейтнесса, Томас Бьюкен из Эдинбурга присягал Эдуарду I в 1296 году, а Малькольм и Патрик Бьюкен были арендаторами Дугласа в Мортоне.

Самой известной ветвью семейства Бьюкен в Абердиншире были Бьюкены из Охмакоя, происходившие от Эндрю Бьюкена из Охмакоя (ок. 1446—1457), чей старший сын, также Эндрю, в 1503 году получил от Якова IV грамоту на владение землями Охмакой и Ойкторн. При Александре, 7-м вожде, в 1598 году эти земли стали баронством и в 1624 году были переданы его сыну Джеймсу, который был ярым сторонником Карла II. Томас Бьюкен из Охмакоя, третий сын Джеймса Бьюкена из Охмакоя, был известным якобитским генералом. Он последовал за «Бонни Данди» — Грэхэмом из Клеверхауса и участвовал в сражении при Килликранки в 1689 году. После гибели Клеверхауса он возглавил силы Якова VII в Шотландии, но в 1690 году потерпел поражение в Кромдэйле и бежал во Францию в 1692 году, откуда неудачно предъявил иск к «Графству Бухан». 11-й лэрд Охмакой, служил при его дяде, генерале, а впоследствии стал чиновником у Людовика XIV. Джеймс, 14-й лэрд, наследовал в 1830 году и имел только дочь. После её смерти в 1910 году, владения перешли к её кузену сэру Норману Маклауду из Синклера, 18-му графу Кейтнесса, который в 1913 году взял фамилию и герб Бьюкенов из Охмакоя. Его дочь, леди Оливия Бьюкен, была матерью нынешнего вождя.

Бьюкены из Кэрнбалга происходили от Джона, младшего брата генерала Томаса, который не разделял якобитские симпатии своего старшего брата и служил офицером в протестантской армии Вильгельма Оранского. Политические противоречия между этими ветвями семейства были решены, когда Томас, 12-й лэрд Охмакой, женился в Эдинбурге на дочери своего кузена Николая, наследнице Кэрнбалга.

Самым известным Буханом XX века был Джон Бьюкен (1875—1940), 1-й барон Твидсмур, знаменитый автор «Тридцати девяти шагов» и «Гринмантле». Он был также членом парламента и генерал-губернатором Канады в 1935—1940 гг.

Отрывок, характеризующий Клан Бьюкен

Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…