Клан Керр
 | |
| Kerr / Cearr / MacGhillechearr | |
 | |
| Девиз |
Не сразу, но всерьез (лат. Sero sed serio) |
|---|---|
| Земли | |
| Символ | |
| Ветви |
Керры из Кессфорда |
| Септы |
Carr(e), Carrach, Cessford, Kar(e), Ker, Kier, Linton, Herriott |
| Вождь |
Майкл Эндрю Фостер Джуд Керр, 13-й маркиз Лотиан |
 | |
Керр (англ. Kerr, гэльск. Cearr, MacGhillechearr) — один из кланов Шотландии.
Содержание
История клана
Большинство историков полагает, что название клана произошло от старо-норвежского слова kjrr, что значит житель болот. Кроме того, существуют кельтские версии, согласно которым название могло произойти от валлийского Caer (крепость) либо от гэльского Céarr (левша).
В соответствии с норманнской версией, предки клана ранее жили на юге Норвегии, и в 866 году, вместе со знаменитым викингом Роллоном Пешеходом, прибыли во французскую Нейстрию, ставшую герцогством Нормандия. К 911 году их диаспоры обосновались в Бретани и на Шербургском полуострове, а в 1066 году Керры отправились в составе армии Вильгельма Завоевателя в Англию - в свите Роберта де Брюса-старшего (Robert de Brus[1]), предка дворянского рода Брюсов.
После завоевания Англии Роберт Брюс-старший выделил Керрам небольшой земельный надел из числа своих территорий в Ланкашире. На протяжении четырех поколений Керры служили егерями Брюсов, в том числе и Джон Керр из Стобо по прозвищу Охотник из Свинхоупа — его имя встречается в исторических документах 1190 года. Это - первое письменное упоминание клана Керр. Впоследствии Керры перебрались из Ланкашира в шотландский Селькиркшир. Имя Николаса Керра упоминается в Рагманских свитках 1296 года — документе, в котором шотландские дворяне приносили оммаж королю Англии Эдуарду Длинноногому.
Потомками Николаса Керра считаются братья Ральф и Роберт (иногда именуемый Джоном) Керр, обосновавшиеся около 1330 года в Роксброшире - приграничном регионе Шотландии[2]. От Ральфа ведет своё начало ветвь Керров оф Фернихёрст (Kerrs of Ferniehurst[3]), а от Роберта (Джона) — Керры оф Сиссфорд (Kerrs of Cessford). Хотя эти два семейства постоянно находились в состоянии конфликта, потомки обоих домов были назначены Начальниками Средних Марок (сэр Эндрю Фернихёрст в 1502 году, а сэр Эндрю Сиссфорд после сражения при Флоддене). В XIV—XV веках могущество и благосостояние клана постепенно увеличивалось (в полном соответствии с девизом «Не сразу, но всерьез»), а после изгнания клана Дугласов в 1455 году Керры стали одними из самых влиятельных вассалов короны. В 1451 году Эндрю Керр оф Сиссфорд получил титул барона Роксбро, а в 1457 году был назначен Смотрителем границ (Warden of the Marches). В 1493 году баронство и право владения замком Сиссфорд были подтверждены королевским указом.
Оба семейства Керр продолжали выступать друг против друга в XVI веке, и после смерти Якова IV, когда его вдова Маргарита Тюдор вступала в повторный брак с Арчибальдом Дугласом, графом Ангуса, Керры оф Сиссфорд поддерживали английскую королеву-мать, а Керы оф Фернихёрст — молодого короля Якова V. В итоге, когда Ангус оказался в ссылке, Сиссфорд был вынужден бежать в Англию, и вернулся только после смерти Якова V в 1542 году, когда сэр Джон Керр оф Фернихёрст потерял свой замок, который захватили англичане. Замок был возвращен в 1549 году, а англичане из его гарнизона, которые неоднократно насиловали женщин Керра, были захвачены и жестоко замучены. Противостояние продолжилось, когда сэр Томас Фернихёрст сражался на стороне Марии I Стюарт при Лангсайде, а сэр Уолтер Сиссфорд — на стороне Якова VI. В конце концов, вражда была прекращена на политическом уровне, после заключения в 1603 году «Союза Короны», и на личном уровне, после брака Энн Керр оф Сиссфорд с Вильямом Керром оф Фернихёрст, от которых происходят графы и маркизы Лотиана.
В 1606 г. Maрк Керр стал 1-м графом оф Лотиан (Earl of Lothian).
Сэр Роберт Керр оф Сиссфорд, сын сэра Уолтера, упомянутого выше, в 1637 году стал лордом Роксборо. Женившись на наследнице графа Роксборо, сэр Вильям Драммонд стал 2-м графом Роксборо и принял фамилию Керр. Его потомок, Джон, 5-й граф, стал герцогом Роксборо. После пресечения линии со смертью Джона, 3-го герцога Роксборо, этот титул перешел к сэру Джеймсу Иннсу оф Иннс, который был 25-м чифом (вождем) Иннсов и принял фамилию Керр. Чиф клана Керр носит титулы маркиза Лотиана и герцога Роксборо и одновременно является вождем Иннсов.
В начале ХХ века Генри Керр и священник Эдвард Баннерман Рамсей (более известный как Дин Рамсей) опубликовали монументальный труд "Воспоминания о шотландском характере и образе жизни" (Reminiscences of Scottish life & character. Edinburgh, 1908).
См. также
Напишите отзыв о статье "Клан Керр"
Примечания
- ↑ В Нормандии бытовали две транскрипции данной фамилии - «de Brus» и «de Bruis».
- ↑ Столица Роксброшира - город Роксбург (Roxburgh).
- ↑ Дословно: Керры из Фернихёрста. Английская (точней: англоязычная британская) приставка of, буквально означающая «из», соответствует французской приставке de и немецкой приставке von. На русский язык чаще всего переводится словом «из», что порождает досадную юридическую путаницу.
Ссылки
[www.electricscotland.com/webclans/htol/kerr2.htm О клане на Electricscotland.com] (англ.)
Отрывок, характеризующий Клан Керр
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
