Клан Макгрегор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Клан Макгрегор
MacGregor / MacGrioghair
Девиз

Мы — королевского рода (гэльск. 'S rioghal mo dhream)

Земли

Аргайл и Пертшир

Клич

Лесная вершина! (гэльск. Ard Choille!)

Символ

Сосна

Пиброх

Ruaig Ghlinne Freoine

Макгрегоры (англ. MacGregor, гэльск. MacGrioghair) — один из кланов горной части Шотландии. Макгрегоры владели землями в Гленстрэ, Гленлохи и Гленорхи.





История клана

Члены клана считают своим родоначальником принца Грегора Макальпина, сына короля Кеннета I — что отразилось в клановом девизе, — однако, возможно, это просто легенда. Историки склонны считать, что предком Макгрегоров был Гриогар (Griogair), сын Дангала, соправителя королевства Альба в период между 879 и 889 Первым вождём клана, чье существование подтверждают исторические источники, был Гриогар Золотые шпоры (Griogair of the Golden Bridles). Около 1390 ему наследовал сын, Иан Одноглазый (Eoin Camm).

Макгрегоры были очень воинственны, и захватили многие земли силой оружия. Долгое время им удавалось сохранять «статус кво». Однако удача отвернулась от Макгрегоров, когда король Роберт Брюс передал значительную часть их земель клану Кэмпбеллов, подделавших документы на право владения. Макгрегоры долго и безуспешно боролись с Кэмпбеллами, и в конце концов лишились большинства земельных владений. После битвы в Гленфруне, в которой погибли триста противников клана, в 1603 король Яков VI своим указом де-юре ликвидировал клан и изгнал Макгрегоров из страны, и нельзя было называться этим именем под страхом смерти. Но клансмены приняли имена других семей, с которыми были в родстве, или сотрудничали, и так сохранили жизнь клана. Объявленные вне закона, лишенные земли и средств к существованию, Макгрегоры промышляли угоном скота, разбоем, сбором «черной дани» и браконьерством. Из рода Макгрегоров происходит знаменитый разбойник XVIII века Роб Рой — «Рыжий Роберт». Клан официально реабилитировали лишь в 1774 году, хотя фактически преследования прекратились уже со второй половины XVIII века.

Вожди клана

  • Гриогар Золотые шпоры (около 13001360)
  • Иэн Одноглазый, сын Гриогара (около 13251390)
  • Иэн Дуф (Eoin Dubh), сын Иэна Одноглазого (около 13501415)
  • Малкольм Хромой (Gille-coluim), сын Иэна Дуфа (около 13751440)
  • Падрэйг, сын Малкольма Хромого (около 14051461)
  • Иэн Дуф, сын Падрэйга (около 14401519) (his son Maol-coluim dsp 1498)
  • Иэн Макэохан, прапрапрапраправнук Иэна Одноглазого (14801528)
  • Алистер Рой из Гленстрэ (Alasdair ruadh of Glenstrae), сын Иэна Макэохана (15151547)
  • Иэн Рой, сын Алистера Роя (15401550)
  • Гриогар Рой из Гленстрэ по прозвищу Стрела Глен-Лайона, брат Иэна Роя (15411571)
  • Алистер Рой из Гленстрэ, племянник Алистера Роя и сын Гриогара Роя (1569 — казнен в 1604)
  • Грегор, также известный под именем Джон Мюррей, племянник Алистера Роя (15991639)
  • Патрик Рой, брат Грегора (около 1600 — 1650-е)
  • Джеймс, сын Патрика Роя (? — 1670-е)
  • Грегор, сын Малкольма (? — 1680-е)
  • Арчибальд из Килманана, двоюродный брат Грегора (? — 1704)
  • Александр Макгрегор или Драммонд из Балхалди (? — 1743), вождь с 1714 г.
  • Уильям Макгрегор Драммонд из Балхалди (? — 1765), вождь с 1743 г.
  • Александр Макгрегор Драммонд из Балхалди (1758 — ?), вождь с 1765 г.
  • Сэр Джон Мюррей (Макгрегор) из Ланрика, с 1775 г., 1-й баронет Ланрика с 1795 г.
  • Сэр Эван Джон Макгрегор (17851841), 2-й баронет Ланрика, основатель сообщества клана (1822)
  • Сэр Джон Атол Баннатайн Макгрегор (18101851), 3-й баронет Ланрика
  • Сэр Малкольм Мюррей Макгрегор (18341879), 4-й баронет Ланрика
  • Сэр Малкольм Макгрегор (1873 — ?), 5-й баронет Ланрика
  • Сэр Грегор Макгрегор (19252003), бригадир, 6-й баронет Ланрика
  • Сэр Малкольм Макгрегор, майор, 7-й баронет Ланрика[1]

Знаменитые члены клана

Напишите отзыв о статье "Клан Макгрегор"

Ссылки

  • [www.clangregor.com/ Clangregor.com]
  • [www.myclan.com/clans/MacGregor_78/default.php История клана на Myclan.com]

Примечания

  1. [www.clangregor.com/ Clangregor.com]

Отрывок, характеризующий Клан Макгрегор

Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.