Клан Твиди
 | |
| Tweedie / Tweedy | |
 | |
| Девиз |
Thol and Think |
|---|---|
| Земли | |
| Символ |
Бычья голова |
Клан Твиди (англ. Clan Tweedie) — один из старинных кланов Шотландии.
История
Название клана произошло от названия реки Туид (Твид). Первые упоминания о нём относятся ко времени царствования короля Александра II — сохранился документ, в котором упоминается имя некоего Иоганна де Тведа (Johannes de Tueda). [1] В хартии Александра III он же фигурирует под именем Джона де Тведи (John de Tuedy).
В 1296 году Финли де Твидин вместе со многоими другими дворянами Шотландии принёс оммаж королю Англии Эдуарду Длинноногому и подписал так называемые Рагманские свитки. Его сын Роджер женился на дочери и наследнице Уильяма Фрезера, хозяина замка Оливер, и через этот брак владения Фрезера, его замок и баронство Драмельзер отошли клану Твиди. Право собственности было подтверждено Робертом Брюсом в хартии от 12 июня 1326 года. Кроме того ещё в 1314 году Брюс отписал Роджеру земли некоего Джона из Сетона — это было сделано в качестве компенсации за ущерб, который причинили Роджеру Джон и его брат. В документе, дошедшем до нашего времени, указано, что Джон украл у Роджера equitinium, но так как такого слова в латыни не существует, считается, что под ним подразумевается equitium — т.е. табун лошадей. Подобная кража была достаточно серьёзным преступлением в те времена. В 1320 году Роджер приобрёл дом, пивоварню и земли в Драмельзере, ранее принадлежавшие Уильяму, сыну Аттинга. Видимо дела у него шли неплохо, так как Роджер ещё дважды приобретал владения в окрестностях своих земель — в 1329 году и 1331 году.
Следующее упоминание о Твиди относится к 26 ноября 1331 года, когда лорд Скерлинг подал в парламент жалобу на Уильяма Твиди, сына Роджера. Считается, что в 1351 году Уильям взял в жены четвёртую дочь леди Агнес Данбар — она фигурирует в сочинении Вальтера Скотта «Рассказы дедушки» под именем Чёрная Агнес. Вероятно, в те времена Твиди были вассалами Дугласов, так как сохранился документ, в котором по просьбе лорда Дугласа даруется прощение за какой-то проступок некоему Джеймсу Твиди. Около 1362 года Твиди породнились с влиятельным кланом Кокбёрн — сэр Александр Кокбёрн взял в жёны Маргарет Твиди. На протяжении последующих полутора веков Твиди неоднократно упоминаются в исторических свиделельствах тех лет — в основном это брачные договоры и документы о передаче земель.
Твиди неоднократно оказывались втянуты в межклановые распри. Первая запись о таком явлении относятся к ноябрю 1458 года, когда Роджер и Уолтер Твиди были убиты членами клана Кокбёрн. Причина этого преступления, произошедшего в Эдинбурге, неизвестна, но возможно кроется в том, что ранее Патрик Твиди женился на Мариоте, дочери Александра Кокбёрна, а Джеймс Твиди — на Маргарет, вдове ещё одного из Кокбёрнов. Убив Уолтера, Кокбёрны забрали его щит и меч.
Напишите отзыв о статье "Клан Твиди"
Примечания
- ↑ В более позднее время упоминаются различные формы фамилии — Tuedy, Tuedi, Tweedy, Twedy, Tueday, Tuedie, Tweedie, Twidy и др., — но все они произошли от одного предка или предков, которые именовались по месту жительства, т.е. по названию реки.
Ссылки
- [www.tweedie.org/twe_mft.htm The History of the Tweedie or Tweedy Family] (англ.)
- Краткая история клана на [www.myclan.com/clans/Tweedie_329/default.php Myclan.com] (англ.)
Отрывок, характеризующий Клан Твиди
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
