Клан Эгню
 | |
| Agnew | |
 | |
| Девиз |
Мудростью, а не насилием (лат. Consilio Non Impetu) |
|---|---|
| Земли | |
 | |
Эгню — один из кланов равнинной части Шотландии.
История клана
Существует две версии происхождения названия клана. Согласно первому предположению, название произошло от норманнского дворянского рода d`Agneaux, члены которого приехали из Нормандии в Англию, а затем перебрались в Ольстер и, наконец, в Шотландию.
Согласно второй версии, название произошло от ольстерского клана O`Gnimh (произносится как O`New). Члены этого клана были потомственными бардами-сказителями при могущественном семействе О`Нейлов, которые принадлежали к клану Aodha Bhuidhe из Антрима. С течением времени название клана изменялось (O`Gnive, O`Gnyw, MacGnive) и в итоге пришло к современному варианту Agnew. Такая версия позволяет предположить наличие у Эгню общих предков с другими старинными родами — Макдональдами и Макдоннелами (через Сомерледа, короля Островов, который также имел ольстерские корни). Кроме того, на гербе Эгню изображен орёл, который также присутствует на гербах потомков Сомерледа.
Конечно сами Эгню предпочитают придерживаться версии о своем ирландском происхождении. Однако, известно, что в XII веке сэра Джона де Корки, завоевателя Ольстера, сопровождал Агнео, англо-норманнский рыцарь, который получил обширные земли в Антриме. Следовательно получается, что какие-то Эгню прибыли из Нормандии в Англию, затем в Ирландию, а оттуда в Шотландию.
Первое достоверное упоминание об Эгню было в 1190 году, когда Уильям дез Агню подписал договор между Ранульфом де Сулиом и аббатством Джедборо. В 1363 году Эгню из Лохноу были назначены Давидом II наследственными шерифами Голлоуэя и стали крупными землевладельцами в числе вассалов Дугласов. В 1426 году Эндрю Эгню был назначен констеблем замка Лохноу, а в 1451 году шерифом Вигтауна. Патрик Эгню, его правнук, жил во времена королевы Марии и Якова VI. Когда Мария I Стюарт была свергнута и заключена в тюрьму в замке Лохлевен, лэрды Голлоуэя признали юного короля Якова, но продолжали поддерживать королеву, рискуя своим имуществом. Его сын, сэр Патрик Эгню из Лохноу, был 7-м наследственным шерифом Вигтауна и в 1629 году получил от Карла I титул баронета Новой Шотландии. Его потомок, сэр Эндрю Эгню был известным комендантом замка Блэр, резиденции герцога Атолла. Ветвь этого семейства переселилась в Ольстер и получила от Якова VI земли Ларна и замок Килвогтер. Тогда многие Эгню получили земли в Ирландии, и поэтому среди Эгню есть и католики, и протестанты.
Нынешний глава семейства Эгню — сэр Криспин Эгню из Лохноу, Герольд Ротсея в Суде лорда-герольдмейстера Шотландии (Суд Льва). Поместьем Лохноу семейство владеет с XV века, а Странраер был куплен австралийкой мисс Дэлем Эгню в 1950-х годах. Она происходит от сэра Джеймса Уилсона Эгню, который переселился в Тасманию приблизительно в 1840 году и позже стал президентом.
Падение Дугласов увеличило благосостояние Эгню в Голлоуэе, но привело их к конфликту с Маккитами и Макклелландами и другими, которые завидовали их успеху и часто совершали набег на земли шерифов, родственники которых неизменно принимали ответные меры.
Напишите отзыв о статье "Клан Эгню"
Ссылки
- [www.electricscotland.com/webclans/atoc/agnew2.html Клан Эгню]
|
Это заготовка статьи о кланах Шотландии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Клан Эгню
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
