Классификация Сибли — Алквиста

Классификация Сибли-Алквиста (англ. Sibley-Ahlquist taxonomy) — фундаментальная ревизия системы птиц, проведенная Чарльзом Сибли (англ. Charles Sibley) и Джоном Алквистом (англ. Jon Edward Ahlquist). Основана на работах по исследованию филогении птиц методом гибридизации ДНК, проводившихся в конце 1970-х — 1980-х годах. В молекулярной биологии гибризизация ДНК представляет собой один из сравнительных методов, с помощью которого можно оценить степень различий в последовательностях ДНК сравниваемых организмов.

Это первая классификация птиц, которая основывалась на использовании биохимических данных. В частности исследовались протеины яичного белка методом электрофореза.

Данная система была предложена в начале 1970-х годов, а в 1990 году была издана сама монументальная работа по филогении и эволюции птиц на основе ДНК-ДНК гибридизации, которая стала формальной основой для предложенной этими авторами ранее классификацией современных птиц. Исследования Сибли и Алквиста являются первой попыткой создания филогении крупной группы позвоночных на основе большого количества исследованных таксонов (суммарно было проанализировано 26000 гибридов ДНК от 1700 видов птиц).

Значение данной работы велико: она до сих пор является одной из наиболее часто цитируемых публикаций в области орнитологии и является отдельным этапом в развитии систематики и филогенетики птиц.

Филогения птиц по данным метода ДНК-ДНК гибридизации имеет существенные отличия от традиционных систем. Согласной ей наиболее базальным отрядом группы Neoaves (инфракласса, включающего в свой состав всех современных птиц кроме палеогнат и Galloanseres) выделяются трехперстки (Turnicidae), затем дятлообразные (Piciformes), а за ним — ракшеобразные (Coraciiformes; включая Galbulae и Trogoniformes) и птицы-мыши (Coliiformes). Отряды Ciconiiformes и Gruiformes включаются вместе с воробьинообразными в надотряд Passerimorphae.

Критика

Классификация не лишена недостатков, из-за чего вскоре после её публикации в зоологической литературе было опубликовано множество критических публикаций, например, O’Hara 1991; Harshmann 1994.

Классификация Сибли — Алквиста не стала общепринятой, во многом из-за того, что ко времени её выхода она оказалась сильно устаревшей концептуально: начиная с 1980-х годов XX в. данные по ДНК-ДНК гибридизации перестали считаться достаточной основой для установления генеалогии. Критериями родства стало служить апоморфное (эволюционно продвинутое) сходство, выявление которого на основании ДНК-ДНК гибридизации оказывается невозможным.

Ссылки

• Sibley, Charles Gald & Ahlquist, Jon Edward (1990): Phylogeny and classification of birds. Yale University Press, New Haven, Conn.

Отрывок, характеризующий Классификация Сибли — Алквиста

– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.