Классификация Уита
Поделись знанием:
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
Колёсная классификация Уита (англ. Whyte Wheel Arrangement Classification), известная также как Нотация Уита (англ. Whyte notation) — способ записи осевых формул паровозов. Был предложен в декабре 1900 года на страницах американского железнодорожного журнала «American Engineer and Railroad Journal» Фредериком Метваном Уитом (американец голландского происхождения) — инженером дороги New York Central Railroad. В начале XX века эта классификация была внедрена на американских и, отчасти, британских железных дорогах.
Также за некоторыми типами закрепились собственные имена, как, например, «Американец», «Беркшир», «Гудзон».
Содержание
Способ записи
В классификации Уита цифрами указывается отдельно число бегунковых, движущих и поддерживающих колёс, при этом числа разделяются дефисом. Стоит отметить, что в отличие от других способов записи, в которых считают оси, в данном случае считают именно колёса. Поэтому советский паровоз ИС (Иосиф Сталин) с одной бегунковой, четырьмя движущими и двумя поддерживающими осями по классификации Уита относится к типу 2-8-4.
Некоторые особенности записи:
- Если паровоз имеет две и более паровых машин, то отдельно указывается численность колёс, приводимых каждой машиной. Например, двухдвигательный PRR S1 в данном случае будет типа 6-4-4-6.
- Для сочленённых паровозов, которые имеют несколько экипажей, при этом независимых между собой, как, например системы Гарратт или Ферли, группы колёс на каждом экипаже разделяются плюсом, при этом колеса каждого экипажа записываются как для обычного паровоза. Например, паровоз Я-01 системы Гарратт, экипажная часть которого состоит из двух экипажей, будет типа 4-8-2+2-8-4.
- Для паровозов «полужёсткого типа», например системы Маллета, когда экипажи связаны между собой сочленением, форма записи аналогична двухдвигательным паровозам с одним экипажем. Например, паровозы Union Pacific Challenger по классификации Уита относятся к типу 4-6-6-4.
- Для обозначения танк-паровозов (без тендера) сзади добавляется индекс T (от англ. Tank). В этом случае тип паровоза 9П будет записан как 0-6-0T. Также в Европе иногда используют специальные индексы, которые учитывают расположение бункеров с запасами топлива и воды на паровозе:
- T — бункеры расположены на раме по бокам от котла.
- PT (англ. Pannier tank) — бункеры закреплены на паровом котле по бокам, словно вьюки с грузом на животных.
- ST (англ. Saddle tank) — бункер седловатой формы в верней части котла
- WT (англ. Well tank) — бункер расположен между боковинами рамы
- T+T — полутанк-паровозы, когда паровоз всё же имеет тендер, на котором хранятся запасы воды, а запасы топлива хранятся на самом локомотиве, либо наоборот.
- R (TR или RT) — оборудованы дополнительной кабиной в передней части (в отношении паровозов на французских дорогах).
- Для обозначения бестопочных паровозов (работают на запасе перегретого пара) сзади добавляется индекс F (англ. Fireless locomotive).
- Для обозначения локомотивов, у которых вместо пара используется сжатый воздух, сзади добавляется индекс CA (англ. Compressed air).
- Могут применяться специальные индексы для обозначения узкоколейных паровозов.
Классификацию Уита применяли также к тепловозам и мотовозам. При этом, в зависимости от типа двигателя внутреннего сгорания, сзади добавлялся индекс D или P соответственно для дизельного (англ. Diesel) и бензинового (англ. Petrol). Дополнительный индекс указывал на тип тяговой передачи: E (англ. Electric) — электрическая; H (англ. Hydraulic) — гидравлическая; M (англ. Mechanical) — механическая. Например, тепловоз ТГМ23 с тремя движущими осями, дизельным двигателем и гидравлической тяговой передачей по классификации Уита относится к типу 0-6-0DH.
Классификация Уита не применима к паровозам нестандартных систем, как, например системы Шея, ходовая часть которого состоит из двух экипажей, но момент от одной машины передаётся через редуктор на все колёсные пары.
Основные типы
| Схема (передняя часть — слева) |
Запись | Имя | Примеры паровозов |
|---|---|---|---|
| Однодвигательные паровозы | |||
 |
0-2-2 | Нортумбрианец (англ. Northumbrian) | «Ракета» |
 |
2-2-0 | Планета (англ. Planet) | «Планета» — первый паровоз данного типа |
 |
2-2-2 | Сингл (англ. Single), Йенни Линд (англ. Jenny Lind) | «Проворный» |
 |
2-2-4 | ||
 |
4-2-0 | Джервис (англ. Jervis[2]) | |
 |
4-2-2 | Бицикл (англ. Bicycle) | |
 |
4-2-4 | «C. P. Huntington» (прототип сказки Паровозик, который смог) | |
 |
6-2-0 | Крэмптон (англ. Crampton) | «Крэмптон»[3] |
 |
0-4-0 | Четырёхколёсный[* 1] (англ. Four-Coupled) | «Пенидаррен» — паровоз, получивший патент «Пыхтящий Билли» |
 |
0-4-2 | ||
 |
0-4-4 | Форни (англ. Forney[1]) | паровозо-вагоны, экспериментальный В5 |
 |
2-4-0 | Портер (англ. Porter), Старая Англия (англ. Old English[4]) | |
 |
2-4-2 | Колумбия (англ. Columbia[1]) | |
 |
2-4-4 | ||
 |
4-4-0 | Американец (англ. American[1][5]), Восьмиколёсный (англ. Eight-wheeler) | Основной тип пассажирских паровозов начала XX века |
 |
4-4-2 | Атлантик (англ. Atlantic[1][6]) | |
 |
4-4-4 | Рединг (англ. Reading), Юбилейный (англ. Jubilee[7]) | |
 |
0-3-0 | трёхколёсные паровозы монорельсовых дорог Patiala State Monorail Trainways и Listowel and Ballybunion Railway | |
| |
0-6-0 | Шестиколёсный[* 1] (англ. Six-Coupled[1]), Бурбонне (англ. Bourbonnais) | маневровый 9П |
 |
0-6-2 | ||
 |
0-6-4 | Шестиколёсный[* 1] Форни (англ. Forney six-coupled[1]) | |
 |
2-6-0 | Могол (англ. Mogul[1][8]) | российские Н, Я |
 |
2-6-2 | Прерия (англ. Prairie[1][9]) | российский С |
 |
2-6-4 | Адриатика (англ. Adriatic) | |
 |
2-6-6 | ||
 |
4-6-0 | Десятиколёсный (англ. Ten-Wheeler[1][10], на британских дорогах не используется[11]) | российские Б, В, Г, Ж |
 |
4-6-2 | Пасифик (англ. Pacific[1][9][12][13]) | российский ЛП |
 |
4-6-4 | Гудзон (англ. Hudson[14], Балтика (англ. Baltic[9]) | советские скоростные П12 и № 6998 |
 |
0-8-0 | Восьмиколёсный[* 1] (англ. Eight-Coupled[1]) | российские О, Ч и Ы |
 |
0-8-2 | ||
 |
0-8-4 | ||
 |
2-8-0 | Консолидация (англ. Consolidation[1][9][15]) | российские И, Р, Ш и Щ |
 |
2-8-2 | Микадо (англ. Mikado[1][9]), Майк (англ. Mike), Макартур (англ. MacArthur[16][17] | польские Pt31 и Pt47 |
 |
2-8-4 | Беркшир (англ. Berkshire[18]), Канова (англ. Kanawha[19]) | советский ИС (Иосиф Сталин) |
 |
2-8-6 | ||
 |
4-8-0 | Двенадцатиколёсный (англ. Twelve-Wheeler[1]) | советский М |
 |
4-8-2 | Горный (англ. Mountain[9][20]), Могавк (англ. Mohawk[21]) | чехословацкий «Друг» |
 |
4-8-4 | Нортерн (англ. Northern[22]), Ниагара (англ. Niagara), Конфедерация (англ. Confederation), Дикси (англ. Dixie), Гринбрир (англ. Greenbrier), Поконо (англ. Pocono), Потомак (англ. Potomac), Золотой штат (англ. Golden State — на Southern Pacific), Вестерн (англ. Western), Лаврентийский (англ. Laurentian — на Delaware & Hudson Railroad), Вайоминг (англ. Wyoming — на Lehigh Valley[23]), Губернатор (англ. Governor), Генерал (в СССР) | советский П36 |
 |
4-8-6 | ||
 |
6-8-6 | американский паротурбовоз PRR S2 | |
 |
8-8-8 | проект для немецкой Breitspurbahn | |
 |
0-10-0 | Десятиколёсный[* 1] (англ. Ten-Coupled[1][24]), очень редко — Декапод (англ. Decapod) | русские Э |
 |
0-10-2 | Юнион (англ. Union[24]) | |
 |
2-10-0 | Декапод (англ. Decapod[1][25]) | российский Е (Русский Декапод), советские Л (Победа) и СО (Серго Орджоникидзе) |
 |
2-10-2 | Санта-Фе (англ. Santa Fe,[1]), иногда Централ (англ. Central) и Декапод (англ. Decapod — только на Southern Pacific) | советские ФД (Феликс Дзержинский) и ЛВ |
 |
2-10-4 | Техас (англ. Texas[26]), иногда Колорадо (англ. Colorado — на CBQ) и Селкерк (англ. Selkirk — на Канадских дорогах) | опытные советские ОР23 и УУ |
 |
4-10-0 | Мастодонт (англ. Mastodon[1]), иногда Гувернатор (англ. Gobernador) | |
 |
4-10-2 | Дорожный десятиколёсник (англ. Reid Tenwheeler), Соутерн Пасифик (англ. Southern Pacific), Оверлэнд (англ. Overland[27]) | |
 |
0-12-0 | Двенадцатиколёсный[* 1] (англ. Twelve-Coupled) | |
 |
2-12-0 | Многоножка (англ. Centipede[1]) | |
 |
2-12-2 | Яванец (англ. Javanic) | |
 |
2-12-4 | ||
 |
4-12-2 | Юнион Пасифик (англ. Union Pacific) | |
 |
4-14-4 | советский AA — единственный представитель | |
| Двухдвигательные паровозы | |||
 |
4-4-4-4 | американский PRR T1[28] | |
 |
6-4-4-6 | американский PRR S1[29] | |
 |
4-4-6-4 | американский PRR Q2[30] | |
 |
4-6-4-4 | американский PRR Q1 | |
| Паровозы полугибкого типа (включая Маллет) | |||
 |
0-4-4-0 | Bavarian BB II[31] | |
| |
2-4-4-0 | российский І | |
| |
0-4-4-2 | ||
 |
2-4-4-2 | ||
 |
0-6-6-0 | Эри (англ. Erie) | российский Ѳ |
 |
2-6-6-0 | Денвер и Солт-Лейк (англ. Denver & Salt Lake) | |
 |
2-6-6-2 | советский П34 | |
 |
2-6-6-4 | Норфолк и Вестерн | |
 |
2-6-6-6 | Аллегейни (англ. Allegheny[32]), Голубой хребет (англ. Blue Ridge) | |
 |
4-6-6-2 | AM-2 | |
 |
4-6-6-4 | Челленджер (англ. Challenger[33]) | Union Pacific Challenger |
 |
2-6-8-0 | эксплуатировались на Southern Railway и Great Northern Railway[34] | |
 |
0-8-8-0 | Ангус (англ. Angus) | |
 |
2-8-8-0 | Сохатый (англ. Bull Moose) | |
 |
2-8-8-2 | Chesapeake, Norfolk & Western | |
 |
2-8-8-4 | Йеллоустон (англ. Yellowstone[35]) | советский П38 |
 |
4-8-8-2 | паровозы Southern Pacific: AC-4 и AC-12[36] | |
 |
4-8-8-4 | Union Pacific Big Boy[37] | |
 |
2-10-10-2 | ||
 |
2-8-8-8-2 | (англ. Triplex (Erie RR)) | |
 |
2-8-8-8-4 | (англ. Triplex (Virginian RR)[38]) | |
| Паровозы системы Гарратт | |||
 |
0-4-0+0-4-0 | ||
| |
0-6-0+0-6-0 | ||
| |
2-4-0+0-4-2 | ||
 |
2-4-2+2-4-2 | Двойная Колумбия (англ. Double Columbia) | |
| |
2-6-0+0-6-2 | Двойной Могул (англ. Double Mogul) | |
 |
2-6-2+2-6-2 | Двойная Прери (англ. Double Prairie) | |
| |
2-8-0+0-8-2 | Двойная Консолидация (англ. Double Consolidation) | |
 |
2-8-2+2-8-2 | Двойной Микадо (англ. Double Mikado) | |
 |
4-4-2+2-4-4 | Двойной Атлантик (англ. Double Atlantic) | |
| |
4-6-0+0-6-4 | ||
 |
4-6-2+2-6-4 | ||
 |
4-6-4+4-6-4 | Двойной Балтик (англ. Double Baltic), Двойной Гудзон (англ. Double Hudson) | |
| |
4-8-0+0-8-4 | Двойной Мастодон (англ. Double Mastodon) | |
 |
4-8-2+2-8-4 | Двойной Маунтэн (англ. Double Mountain) | опытный советский Я-01 |
 |
4-8-4+4-8-4 | Двойной Нортерн (англ. Double Northern) | |
Классификация в культуре
- В железнодорожных симуляторах и экономических транспортных стратегиях, как, например, Transport Giant, названия североамериканских паровозов указываются по классификации Уита. Причём в некоторых играх, как, например, Railroad Pioneer, паровозы указаны по именам типов (Шестиколёсный, Декапод, Микадо).
- В 15-й серии 7-го сезона телесериала «Теория большого взрыва» в пассажирском вагоне Шелдон Купер вместе с попутчиком в одной из сцен (на 12-й минуте) обсуждают создание паровоза PRR Q2 типа 4-4-6-4 на основе нереализованного проекта паровоза типа 4-10-4.
См. также
Напишите отзыв о статье "Классификация Уита"
Примечания
Комментарии
Источники
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Colvin Fred H. [books.google.com/?id=HhUx85xep4cC&pg=SL12-PA9#v=onepage&q= The railroad pocket-book: a quick reference cyclopedia of railroad information]. — New York, Derry-Collard; London, Locomotive Publishing Company (US-UK co-edition), 1906. — P. L‑9.
- ↑ White, John H., Jr. A History of the American Locomotive - Its Development: 1830-1880. — New York: Dover Publications, 1968. — ISBN 0-486-23818-0., p. 33.
- ↑ Adams, Bob (December 1968). «The Crampton Type Locomotive on the Camden & Amboy Railroad». NMRA Bulletin (National Model Railroad Association).
- ↑ Ellis, C Hamilton, Some Classic Locomotives, Allen & Unwin, 1949.173 p.
- ↑ White (1968), p. 46.
- ↑ Marsden, Richard. [www.lner.info/locos/C/c.shtml The LNER 4-4-2 Atlantic Locomotives]. The London & North Eastern Railway (LNER) Encyclopedia (2008). Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.cr.nps.gov/history/online_books/steamtown/shs3h.htm Canadian Pacific Railway No. 2929]. Steamtown NHS Special History Study. United States National Park Service (14 февраля 2002). Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ White (1968), p 62-65.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.railway-technical.com/st-glos.shtml Steam Locomotive Glossary]. Railway Technical Web Pages (28 июня 2007). Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ White (1968), p. 57.
- ↑ Marsden, Richard. [www.lner.info/locos/B/b.shtml LNER 4-6-0 Locomotives]. The London & North Eastern Railway (LNER) Encyclopedia (2008). Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Marsden, Richard. [www.lner.info/locos/A/a.shtml LNER 4-6-2 Pacific Locomotives]. The London & North Eastern Railway (LNER) Encyclopedia (2008). Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/pacific/ Pacifics]. SteamLocomotive.com accessdate=2008-02-08.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/hudson/ Hudsons]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.)
- ↑ White (1968), p. 65.
- ↑ [trains.com/trn/glossary/default.aspx?list=4&fl=m Glossary Of Common Railroad Terms: M]. Kalmbach Publishing. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/mikado/ The Mikado Type Locomotive]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Farrell, Jack W. North American steam locomotives: The Berkshire and Texas types. — Edmonds, WA: Pacific Fast Mail, 1989. — ISBN 0-915713-15-2.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/berkshire/ Berkshires & Kanawhas]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/mountain/ Mountains]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Taylor, Frank (January 1941). «New York Central Dual-service Mohawk». Model Railroader (Kalmbach Publishing).
- ↑ [www.steamlocomotive.com/northern/ Northerns]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ www.steamlocomotive.com/northern/lv.shtml
- ↑ 1 2 Carlson, Neil (2006-07-03). «[www.trains.com/ctr/default.aspx?c=a&id=106 Steam locomotive profile: 0-10-0]». Classic Trains (Kalmbach Publishing). Проверено 2008-02-08.
- ↑ [trains.com/trn/glossary/default.aspx?list=4&fl=d Glossary Of Common Railroad Terms: D]. Kalmbach Publishing. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/texas/ The Texas Type Locomotive]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Westing, Frederick (April 1954). «Baldwin's barnstorming behemoth». Trains.
- ↑ Russ, David (July 1943). «Riding the Pennsy T1». Trains (Kalmbach Publishing).
- ↑ Morgan, David P. (May 1965). «They called her the big engine». Trains (Kalmbach Publishing).
- ↑ Herring, S. E. and Morgan, David P. (June 1966). «Instead of a 4-10-4». Trains (Kalmbach Publishing).
- ↑ Barry, Frank (June 1963). «Mexico's inside-and-outside-framed 0-4-4-0s». Trains (Kalmbach Publishing).
- ↑ [www.steamlocomotive.com/allegheny/ The Allegheny Type Locomotive]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/challenger/ The Challenger Type Locomotive]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Carlson, Neil (2006-06-15). «[trains.com/ctr/default.aspx?c=a&id=151 Steam locomotive profile: 2-8-8-2]». Classic Trains (Kalmbach Publishing). Проверено 2008-02-08.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/yellowstone/ The Yellowstone Type Locomotive]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ Diebert, Timothy S. and Strapac, Joseph A. Southern Pacific Company Steam Locomotive Conpendium. — Shade Tree Books, 1987. — ISBN 0-930742-12-5.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/bigboy/ Union Pacific Big Boys]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
- ↑ [www.steamlocomotive.com/articulated/virginianxa.shtml Virginian Class XA Locomotives]. SteamLocomotive.com. Проверено 8 февраля 2008.
Ссылки
- Boylan, Richard, and Barris, Wes. [www.steamlocomotive.com/misc/wheels.shtml American Steam Locomotive Wheel Arrangements] (англ.). SteamLocomotive.com (30 May 1991). Проверено 12 августа 2015.
- [www.steamlocomotive.com/misc/wheels.php American Steam Locomotive Wheel Arrangements] (англ.). Steam Locomotive dot Com. Проверено 12 августа 2015.
- Алексей Лаврентьев. [www.railwaymodel.com/info/articles/history_us-4.html История американских паровозов: Пора юности] (рус.). Мир моделизма (11 мая 2007). Проверено 12 августа 2015.
Отрывок, характеризующий Классификация Уита
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
