Классическая гитара

Классическая гитара
Классификация	Струнный щипковый музыкальный инструмент, Хордофон
Диапазон (19 ладов) и строй
Родственные инструменты	Акустическая гитара, Лютня, Цитра
Музыканты	Список классических гитаристов
Связанные статьи	Гитара

Классическая гитараКлассическая гитара

Классическая (испанская, шестистру́нная) гита́ра — струнный щипковый музыкальный инструмент. Основной представитель семейства гитар вообще и акустических гитар в частности. В современном виде существует со второй половины XVIII века, используется как сольный, ансамблевый и аккомпанирующий инструмент. Гитара обладает большими художественно-исполнительскими возможностями и широким разнообразием тембров.

Классическая гитара имеет шесть струн, основной строй которых — e¹, b, g, d, A, E (ми первой октавы, си, соль, ре малой октавы, ля, ми большой октавы). Ряд музыкальных мастеров проводили эксперименты по добавлению дополнительных струн (десятиструнная гитара Фердинандо Карулли и Рене Лакота, пятнадцатиструнная гитара Василия Лебедева, девятиструнная, ГРАН-гитара и др.), однако такие инструменты широкого распространения не получили.

Характерные особенности

Классическая гитара имеет ряд особенностей:

• Это акустический инструмент. Звук усиливается лишь деревянным корпусом гитары.
• Используются струны из синтетики: нейлона, реже — карбона. В очень редких случаях — струны из кишок животных (жильные струны). Существуют модели шестиструнной гитары с металлическими струнами — так называемые «подъездные», «походные», «бардовские» гитары.
• Наиболее распространённые породы древесины для изготовления корпуса классической гитары: палисандр или красное дерево для задней деки и обечаек, ель или кедр для верхней деки. Гриф может быть изготовлен из кедра или красного дерева.
• Гриф гитары более широкий, что, с одной стороны, позволяет легче прижать нужную ноту, но, с другой стороны, требует бо́льших усилий при игре (например, для баррэ́) .
• Струны обычно перебирают пальцами. Часто гитаристы используют и ногти при игре, что позволяет достичь более яркого звучания.
• Метки ладов на грифе расположены сбоку, а не на плоскости грифа. Это больше соответствует строгому дизайну гитары. На дорогих инструментах метки ладов могут отсутствовать.
• У классических гитар между головкой грифа и корпусом гитары расположено только 12 ладов, а не 14, как у остальных.
• Обычно классические гитары делают без пластмассовой пластинки под струнами. В этом нет необходимости, так как нет медиатора (плектра), которым можно повредить корпус, а каждая лишняя деталь на верхней деке ухудшает её акустику. Исключение составляют гитары-фламенко, где по корпусу часто бьют пальцами и ногтями — там такая пластинка просто необходима.
• Играют на классической гитаре обычно без микрофона или усилителей. Однако, в больших помещениях, или в шумной атмосфере используют простой микрофон, пьезоэлектрические звукосниматели: прикрепляющийся к верхней деке (так называемая «таблетка»), порожковый (вставляющийся вместо нижнего порожка) — или контактные датчики.
• Игра на классической гитаре предполагает и классическую посадку, при которой корпус гитары лежит на левой ноге, а гриф располагается под углом около 45° к полу. Для удобства под левую ногу ставится подставка. В последнее время также появляются так называемые «суппорты» — подставки, устанавливаемые на колено. В этом случае подставка под ногу не требуется.

Конструкция

См. также: Конструкция гитары.

Основными частями гитары являются корпус, гриф и 6 струн. Корпус имеет 4 поверхности: переднюю, заднюю и две боковых — левую и правую. Они называются соответственно верхняя дека, нижняя дека и обечайки.

Верхняя дека

Верхняя дека оказывает основное влияние на звучность инструмента. Это еловая или кедровая доска толщиной 2,5-4 мм, склеенная по продольной линии из двух половин. В её очертании видны 2 выпуклые части — верхняя и нижняя — разделенные вогнутостью. Чуть выше центра верхней деки находится розетка — круглое отверстие диаметром 8,5 см.

На нижней, более широкой части верхней деки, находится подставка-струнодержатель. Она представляет собой прямоугольную пластину длиной 19-20 см и шириной 3 см из дерева твердых пород (черного или палисандра). В центре подставки есть возвышение длиной 8,4 см с прорезью, в которую вставлен нижний порожек — прямоугольная пластинка из кости или пластика. Порожек держит струны приподнятыми над декой, закрепляет их нижние концы и передает колебания струн корпусу. В нижней части подставки имеется 6 отверстий для закрепления нижних концов струн.

Верхняя дека укреплена с внутренней стороны системой пружин — деревянных перекладин, препятствующих её деформации из-за натяжения струн. В основе системы пружин лежат 2 перекладины, одна крепится поперек деки выше розетки, другая — параллельно ей ниже. Эти планки соединяются с двух сторон розетки двумя другими, наклонными. На нижней части деки помещаются 2 планки, образующие тупой угол в самой нижней точке деки. От перекладины, укрепленной ниже розетки, до этих 2 планок веерообразно расходятся семь тщательно отшлифованных небольших планок различной толщины: три к одной, три к другой и одна посередине, по линии склейки деки из половин.

Нижняя дека

Нижняя дека, или задняя стенка корпуса гитары, изготавливается из палисандра, кипариса, красного, амарантового или другого специального дерева. Состоит из половин, размерами и контуром сходна с верхней декой. Иногда для достижения полного и мягкого звука нижняя дека делается из скрипичного клёна. Кленовые нижние деки свойственны русской семиструнной гитаре. Самые отзывчивые — палисандровые, мгновенно отдающие яркий звук. Также нижняя дека может быть сделанной из тонких половин одинаковой толщины, быть абсолютно плоской — что характерно палисандру и красному дереву, или слегка куполообразной, то есть чуть-чуть выпуклой. Если заранее были выбраны плоские заготовки, то их немного выгибают под паром и склеивают. Отсюда неизбежны некоторые внутренние напряжения дерева. В случае деки из скрипичного клёна она может быть «долблёной», то есть иметь разную толщину и напоминать деку альта или виолончели. В настоящее время такие деки можно увидеть исключительно из клёна у старинных или заказных инструментов. Дело в том, что из клёна одной долблёной деки может при распилке выйти две а то и три деки — то есть она будет стоить дороже, и технология сложнее

Обечайки

Обечайки — две полосы шириной 9-10 см, соединяющие деки между собой и образующие боковые стенки корпуса. Изготавливаются из того же дерева, что и нижняя дека. Соединение обечаек с деками упрочивается отдельными полосками из австралийской ели, которые широкой стороной прикрепляются к обечайкам, а узкой — к декам.

Гриф

Гриф изготавливается из кедра. Его длина 60-70 см, ширина 5-6 см и толщина 2,3 см. С лицевой стороны гриф плоский, с обратной — слегка выпуклый. Он крепится к корпусу гитары в месте соединения обечаек посредством закрепленного выступа, называемого килем (пяткой или коленом). Плоская верхняя часть грифа покрывается накладкой — пластиной толщиной в несколько миллиметров из твердого дерева (черного, палисандра). В накладку врезаются 19 металлических порожков, несколько закругляющихся кверху. Расстояния между ладами постепенно увеличивается по мере приближения к верхнему концу грифа.

На верхнем конце грифа находится головка. Головка продолжает гриф, расширяясь и отклоняясь назад. Изготавливается из цельного куска дерева, покрывается тонкой пластинкой обычно из палисандра. В головке выпилены 2 продольных отверстия, каждое из которых пересекают три колка с винтовым механизмом.

Настройка

• 1-я струна, зажатая на 5-м ладу, должна звучать в унисон с камертоном «Ля».
• 2-я на 5-м ладу должна звучать в унисон с открытой 1-й.
• 3-я на 4-м ладу должна звучать в унисон с открытой 2-й.
• 4-я на 5-м ладу должна звучать в унисон с открытой 3-й.
• 5-я на 5-м ладу должна звучать в унисон с открытой 4-й.
• 6-я на 5-м ладу должна звучать в унисон с открытой 5-й.

Известные классические гитаристы

• Мауро Джулиани
• Маттео Каркасси
• Фердинандо Карулли
• Фернандо Сор
• Августин Барриос
• Габриэль Бьянко
• Франсиско Таррега
• Андрес Сеговия
• Мария Луиза Анидо
• Александр Иванов-Крамской
• Алексей Зимаков
• Казухито Ямашита
• Джон Уильямс
• Дэвид Старобин
• Дмитрий Илларионов
• Артём Дервоед
• Евгений Финкельштейн

Литература

• Э. Пухоль. Школа игры на шестиструнной гитаре. — 1977. — Москва: Советский композитор, 1977. — 192 с. — 80 000 экз.

Ссылки

• [www.abc-guitars.com Иллюстрированный энциклопедический словарь классических гитаристов]
• [alexanderfrauchi.com/ru/ Мир классической гитары] — конкурс исполнителей на классической гитаре имени Александра Фраучи
• [guitarreview.ru/ Классическая гитара, гитарный портал, анонсы концертов и конкурсов, биографии, форум для гитаристов]
• [shansonby.ru/ Испанская гитара, испанская гитарная музыка, испанские композиторы и гитаристы, история гитары, биографии]
• [www.gmstrings.ru/russian/articles/babichenko_clguit.htm Струны для классической гитары. Вопросы и ответы. На вопросы отвечает Дмитрий Бабиченко — основатель струнной фирмы ГОСПОДИН МУЗЫКАНТ®]
• [guitarmag.net «Гитарный журнал»] — прямые трансляции концертов классической гитары, записи, интервью, новости, информация о конкурсах и фестивалях, официальные страницы [maestrpu.bget.ru/ музыкантов]
• Terraguitar.ru - Классическая гитара, семиструнная гитара, фламенко, афиша, анонсы, форум для любителей и профессионалов. Существует с 2004 года.
• [khorev-festival.ru/ Международный фестиваль и конкурс классической гитары имени Алексея Алексеевича Хорева]

Отрывок, характеризующий Классическая гитара

Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.