Кластер (музыка)
Кластер (от англ. cluster — гроздь) в музыке — созвучие из звуков, тесно расположенных по малым и/или большим секундам, иногда по микротонам[1][2]. Термин Г. Коуэлла.
Как кластеры могут рассматриваться и пентаккорды (например, по чёрным клавишам в «ударном» фортепианном звучании). Ранний образец кластера — в оркестровой сюите «Стихии» барочного композитора Ж.Ф. Ребеля (1738), где с помощью кластера изображается первоначальный хаос. Техника кластеров получила развитие, главным образом, в музыке XX в., особенно в рамках сонорной техники (классический пример — четвертитоновый кластер в сочинении К. Пендерецкого «Плач по жертвам Хиросимы»).
В музыке XIX -- начала XX веков кластеры использовались как колористическое средство, как в начале оперы Дж. Верди «Отелло», где с помощью кластеров изображается буря, и в сочинениях французских импрессионистов. Кластеры как выразительное средство (особой, повышенной экспрессии) использовали многие композиторы XX века (в том числе С.С.Прокофьев и И.Ф.Стравинский), систематически — Д. Лигети, В. Лютославский, К. Пендерецкий.
Литературу см. при статье Сонорика.
Другие значения термина
В джазовом лексиконе кластером называют сочетание как минимум пяти звуков в рамках октавы.
Напишите отзыв о статье "Кластер (музыка)"
Примечания
- ↑ Холопов Ю.Н. Кластер // Большая российская энциклопедия. Т.14. М., 2010, с.239.
- ↑ Музыкальный энциклопедический словарь. М., 1990, с.253.
Ссылки
- [www.karamanov.ru/MP3/Mysl-Epilog.mp3 «Мысли»] из цикла для фортепиано «Пролог, мысль, эпилог» (1962) А. С. Караманова.
Отрывок, характеризующий Кластер (музыка)
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
