Клейбер, Иосиф Андреевич

Иосиф Андреевич Клейбер
Дата рождения:	15 декабря 1863(1863-12-15)
Место рождения:	Санкт-Петербург
Дата смерти:	12 февраля 1892(1892-02-12) (28 лет)
Место смерти:	Ницца
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	астрономия
Место работы:	Санкт-Петербургский университет
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет

Иосиф Андреевич Клейбер (15 декабря 1863, Санкт-Петербург — 12 февраля 1892, Ницца) — русский астроном и педагог; один из составителей «ЭСБЕ».

Биография

Иосиф Клейбер родился 15 декабря 1863 года в городе Санкт-Петербурге. Окончил Санкт-Петербургский университет (1885), затем был там же приват-доцентом и одновременно профессором на Высших женских курсах.

Его первая специальная работа «Астрономическая теория падающих звезд» (СПб., 1884) была удостоена золотой медали. По завершении обучения занимался интерполированием и приложением теории вероятности к статистике общественной жизни. Его многочисленные статьи по теории падающих звезд были помещены в «Astronomische Nachrichten». В 1887 Клейбер принимал участие в наблюдении полного солнечного затмения; его «Затмение Солнца 7 августа 1887 г.» (популярное издание для народа) выдержало три издания. Напечатал также: «Новый способ извлечения корней какой угодно степени» (Киев, 1891) и «Определение орбит метеорных потоков» (СПб., 1891) — последняя его работа, содержащая более 918 определений элементов орбит падающих звезд. Поместил несколько статей в «Вестнике Европы» («Кембриджский университет», 1890, №№ 9 и 10) и «Русском Богатстве».

Помимо этого, Иосиф Клейбер является одним из авторов Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, где ему было доверено в частности написание таких обзорных статей, как «Астрономия», «Астрология» и т.п.

Библиотека Клейбера была в 1895 году передана его вдовой Высшим женским курсам и в 1919 г. включена в состав библиотеки Петроградского университета.

Иосиф Клейбер умер от чахотки 12 февраля 1892 года в Ницце едва перешагнув юношеский возраст.

Литература

• Клейбер, Иосиф Андреевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Клейбер, Иосиф Андреевич

– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».