Клейпоул, Элизабет
| Элизабет Клейпоул | |
 Портрет Элизабет Клейпоул, художник Джон Майкл Райт, 1658 год. Национальная портретная галерея (Лондон). | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Отец: | |
| Мать: | |
| Супруг: | |
 Элизабет Клейпоул на Викискладе | |
Элизабет Клейпоул (англ. Elizabeth Claypole), также Элизабет Клейпул (англ. Elizabeth Claypoole),[1] урождённая (девичья фамилия) Кромвель (англ. Cromwell) (2 июля 1629 – 6 августа 1658), была второй дочерью Оливера Кромвеля, лорда-протектора Содружества Англии, Шотландии и Ирландии, и его жены Элизабет Кромвель. Согласно сообщений она и её отец вместе содействовали примирению и заступались за роялистских заключенных. Впоследствии Кромвель произвёл в пэры её мужа Джона Клейпоул (англ. John Claypole). Она была известна как Лэди Клейпоул. Похоронена в Вестминстерском аббатстве.[2][3]
Биография
Брак с Джоном Клейпоул состоялся 13 января 1646 года.[4] Она была любимой дочерью своего отца, у которого её духовное состояние, похоже, вызвало некоторое беспокойство. Однажды он написал своей дочери Бриджит, выражая свое удовлетворение тем, что ее сестра (т.е. Элизабет Клейпоул) "видит своё собственное тщеславие и плотский ум, сетует на это, после ищет то, что рассеет сомнения".[5] Но четыре года спустя он приказал её матери предупредить ее "принять во внимание уходящую любовь и бытие обманутые мирской суетой и мирским обществом, чему, я подозреваю, она также подвержена".[6]
Она заболела в июне 1658 года, и ее болезнь усугубилась смертью ее младшего сына Оливера.[7] О характере ее болезни говорили по-разному: "По правде говоря", пишет Флитвуд (англ. Fleetwood), "это дало основание полагать, что врачи действительно совершенно не понимают ее случай".[8]
Она умерла 6 августа 1658 и журнал Mercurius Politicus в некрологе (объявлении о ее смерти) описывает ее как "леди превосходного духа и рассудка, и самых благородных нравов, видной во всех высоко-светских кругах, что сочеталась с задушевным чувством обиды за истинную религию и набожностью".[9] Расписанная палата Вестминстерского дворца была выделена как зал для прощания с телом Элизабет Клейпоул, урождённой Кромвель. Таких почестей удостаивались только высокопоставленные государственные деятели.[10]
Она была похоронена 10 августа 1658 года в Часовне Генриха VII в Вестминстерском аббатстве.[9] После реставрации, Чарльз Хардинг Ферт указал в Национальном биографическом словаре, что ее тело было извлечено в числе около двадцати других тел, и помещено в яму на кладбище возле чёрного входа в сдаваемые комнаты пребендария Вестминстера.[11][12] Тем не менее, Питер Гонт указал в более позднем издании Оксфордского Национального биографического словаря, что ее телу было позволено остаться в Вестминстерском аббатстве.[13]
Потомки
У неё было четверо детей, три мальчика и одна девочка:
- Кромвель Клейпол умер в мае 1678 года, не женился;
- Генри, как сообщается, умер раньше своего брата;
- Оливер умер в июне 1658 года;
- Марта умерла в январе 1664.[14]
Ни один из её детей не оставил никаких потомков.[14]
Примечание
| В Википедии есть портал «Персоналии» |
- ↑ также Cleypole и Claypoole (Noble and Firth DNB)
- ↑ Lee, Sidney (1903), Dictionary of National Biography [www.archive.org/details/dictionaryofnati00leesuoft Index and Epitome], [www.archive.org/stream/dictionaryofnati00leesuoft#page/246/mode/1up p. 246]
- ↑ Firth, DNB, xi,12 for DOB & DOD. cites Noble for DOB
- ↑ Ramsey (1892), [www.jstor.org/pss/546649 p.36]
- ↑ Firth, DNB, xi,12. cites Letter xli. 1646
- ↑ Firth, DNB, xi,12 cites Letter clxxi.
- ↑ Firth, DNB, xi,13 cites THURLOE, vii. 177.
- ↑ Firth, DNB, xi,13 cites THURLOE 295, 309, 320, 340; LUDLOW, 231 ; BATES, 233
- ↑ 1 2 Firth, DNB, xi,13 cites Mercurius Politicus, 6 and 10 Aug.
- ↑ [www.british-history.ac.uk/old-new-london/vol3/pp491-502 Walter Thornbury, 'The royal palace of Westminster', in Old and New London: Volume 3 (London, 1878), pp. 491-502]
- ↑ Firth, DNB, xi,13 cites 12 September 1661; KENNET, Register.
- ↑ Howell, [books.google.co.uk/books?id=OmcoAAAAMAAJ&pg=PT678 p. 678], quotes Neil History of the Puritans.
- ↑ Gaunt, ODNB
- ↑ 1 2 Firth, DNB, xi,13
Напишите отзыв о статье "Клейпоул, Элизабет"
Отрывок, характеризующий Клейпоул, Элизабет
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
