Клён

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Клен»)
Перейти к: навигация, поиск
Клён

Клён белыйтиповой вид рода Клён.
Общий вид взрослого дерева. Кассель, земля Гессен, Германия
Научная классификация
Международное научное название

Acer L., 1753

Синонимы
Типовой вид
Виды
См. текст
Ареал
     Распространение Клёна в мире.

Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе
</tr>
GRIN  [npgsweb.ars-grin.gov/gringlobal/taxonomygenus.aspx?id=66 g:66]
IPNI  [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_family=&find_genus=Acer&find_species=&find_infrafamily=&find_infragenus=&find_infraspecies=&find_authorAbbrev=&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_publicationTitle=&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=gen&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch ???]

Клён (лат. Ácer) — род древесных и кустарниковых растений семейства Сапиндовые (Sapindaceae), ранее помещался в семейство Клёновые (Aceraceae)[3], ныне рассматриваемое в ранге трибы Клёновые (Acereae), в составе подсемейства Конскокаштановые (Hippocastanoideae). Широко распространён в Европе, Азии и Северной Америке.





Ботаническое описание

Большинство видов клёна представляют собой деревья 10—40 м высотой, но среди них встречаются и кустарники 5—10 м высотой с рядом небольших веток, растущих от основания ствола.

В основном листопадные растения, и только несколько видов из Южной Азии и Средиземноморья — вечнозелёные.

Листья супротивные, у большинства видов дланевидные (пальчатые), с тремя — девятью жилками на каждой лопасти, одна из которых проходит посередине. Лишь у немногих видов листья сложно-пальчатые, сложно-перистые, с перистым жилкованием или без лопастей.

У нескольких видов, таких как Клён серый (Acer griseum), Клён трёхцветковый (Acer triflorum), Клён маньчжурский (Acer mandshuricum) и Клён Максимовича (Acer maximowiczianum) листья тройчатые (трилистники). У клёна ясенелистного (Acer negundo) листья сложно-перистые и могут состоять из трёх, пяти, семи и редко девяти листиков. У клёна граболистного (Acer carpinifolium) листья простые и с перистым жилкованием, напоминают грабовые.

Цветки с пятью симметрично-расположенными лепестками, собраны в кисть, щиток или зонтик. Они имеют пять чашелистиков, пять лепестков от 1 до 6 мм длиной, двенадцать тычинок 6—10 мм и два пестика разных типов. Завязь расположена выше и имеет два плодолистика, чьи крылышки вытягиваются из цветка — по этому признаку легко определить, какой цветок является женским. Клёны цветут в конце зимы или ранней весной, у большинства видов сразу после появления листьев, а у некоторых и до. Цветки зелёные, жёлтые, оранжевые или красные, и хотя каждый из них очень мал, при цветении некоторых видов у человека издалека возникает ощущение полностью цветущего дерева.

Нектарник представляет собой плоское кольцо и расположен между лепестками и тычинками[4]:35, у клёна остролистного он простирается до завязи, и основания тычинок погружены в него[5]:358.

Плод, называемый крылаткой, состоит из двух одинаковых частей и при падении вращается, унося семя на значительное расстояние. Плод созревает в промежутке от двух до шести недель после цветения.

Распространение

Клёны широко распространены в Северном полушарии, от полярных областей Европы и Северной Америки до тропических районов Центральной Америки и Южной Азии. В основном распространены в умеренных широтах, в тропиках известны только несколько видов, а в Южном полушарии только один вид — Клён лавровый (Acer laurinum), который доходит до острова Тимор в Индонезии (10° южной широты). На территории Африки клёны присутствуют только на самом севере, вдоль побережья Средиземного моря, а в Южной Америке и Австралии отсутствуют вовсе.

На территории Российской Федерации известны около двадцати видов клёнов, среди которых широко распространены Клён остролистный (Acer platanoides), Клён татарский (Acer tataricum), Клён полевой (Acer campestre) и Клён белый, или псевдоплатановый (Acer pseudoplatanus). В основном они растут в европейской части России, а в Сибири отсутствуют. В Красную книгу России занесён Клён японский (Acer japonicum).

Клёны в южной части ареала в основном предпочитают горные районы, поднимаясь в высоту до 3000 м над уровнем моря в Гималаях. На равнинах растёт относительно небольшое количество видов. Растут эти деревья поодиночке либо небольшими группами, самостоятельные леса образуют крайне редко.

В европейской части России растут четыре вида:

из которых только последний вид распространён обширно (на север — до 62°).

На Дальнем Востоке России встречаются:

В Крыму известны только:

Кавказ очень богат видами клёна — кроме перечисленных выше европейских видов, здесь также встречаются:

Близкий к ложноплатановому клёну вид, Acer ambiguum Heer, известен из олигоцена в Гренландии и Шпицбергене и из миоцена на Сахалине, а в плиоценовых отложениях он найден на Алтае. Здесь же найдены близкий к Acer lobelii Ten. или тождественный с ним Acer laetum C.A.Mey. и Acer nordenskioldi Nath., который И. Ф. Шмальгаузен соединяет с современным японским клёном дланевидным (Acer palmatum Thunb.).

На территории Евразии сформировал обширный вторичный ареал также Клён ясенелистный (Acer negundo L.), родом из Северной Америки. Ранее широко использовался в России в озеленении парков, садов, скверов в городах центральных областей европейской части России, Сибири, Средней Азии и Дальнего Востока. Сейчас распространяется самосевом.

Болезни и вредители

Листья клёнов поедают личинки многих видов чешуекрылых (см. Список видов чешуекрылых, питающихся клёнами). Тля также очень часто поселяется на этих деревьях. При разведении клёнов в культуре с насекомыми борются распылением диметоата.

В США и Канаде все виды клёна поражаются азиатским усачом (Anoplophora glabripennis). Результатом заражения этим вредителем стала гибель тысяч клёнов и других видов деревьев в Иллинойсе, Массачусетсе, Нью-Джерси и штате Нью-Йорк.

Клёны подвержены различным грибковым заболеваниям. Для многих характерно вертициллёзное увядание, вызванное различными видами грибков рода Verticillium (англ.), которое может наносить большой ущерб популяции клёнов. Чёрная плесень коры, вызываемая видами Cryptostroma, может убить деревья, которые подвержены стрессу из-за сухости. Изредка клёны гибнут из-за корневой гнили, вызванной видами Phytophthora или Ganoderma (Ганодерма). Поздним летом и осенью листья клёнов обычно испещрены «смоляными пятнами», причиной которых являются виды Rhytisma, и мучнистой росой, вызываемой видами Uncinula, однако эти болезни обычно не наносят существенного и долговременного ущерба здоровью деревьев[8].

Некоторые из болезней клёна

Мучнистая роса. Вертицилез. Пятнистость листьев. Гниль.

Рак клёна. Признаки поражения. Кора на месте рубцов и складок разветвлений трескается и отпадает, образуя открытые раны, которые приводят к отмиранию ветви. Сквозь эти раны становится видна древесина, на которой образуются красные точки. При этом соседние ветви, пытаясь защититься от инфекции, образуют наросты. Меры борьбы. Больные ветви необходимо обрезать и уничтожить. Поражённые участки на коре вырезать до здоровой древесины, смазать фунгицидным препаратом и замазать садовым варом. Во время листопада осенью дерево опрыскать раствором фунгицида.

Коралловая пятнистость. Признаки поражения. Отдельные ветви и побеги быстро засыхают и отмирают. Гриб поселяется в проводящих сосудах. На отмерших частях растения образуются красные выпуклые пятна — пустулы гриба.

Меры борьбы. Поражённые части растения необходимо обрезать и уничтожить. Места срезов обработать фунгицидным препаратом на основе меди.

Ведьмина метла. (прорастание спящих почек). Признаки поражения. Спящие почки начинают очень стремительно развиваться, и из-за очень густых скоплений побегов скелетные ветви становятся похожими на метлу.

Меры борьбы. Поражённые ветви нужно обрезать.

Смолистая пятнистость клёна. Признаки поражения. Обесцвеченные пятна на листовой пластинке. В центре образуется чёрное корковое пятно с жёлтой каймой. Меры борьбы. Поражённые листья необходимо обрезать и уничтожить. Растение подкармливать азотным удобрением и опрыскивать фунгицидным препаратом на основе меди. Во время распускания почек обработку необходимо повторить.

Усыхание ветвей. Признаки поражения. Молодые ветви и побеги засыхают и отмирают. На ветвях образуются вздутия, которые приводят к растрескиванию коры.

Меры борьбы. Больные или отмёршие ветви необходимо обрезать и уничтожить.

Церкоспориоз. Признаки поражения. На молодых побегах образовываются коричневые пятна. Поражённые растения постепенно погибают.

Меры борьбы. Больные растения необходимо опрыскать фунгицидным препаратом на основе меди.

Антракноз. Признаки поражения. Появляются пятна кирпичного цвета на листьях и иногда на листовой пластинке. Листья засыхают. Меры борьбы. Пораженные листья необходимо удалить и уничтожить, а само растение опрыскать фунгицидным препаратом на основе меди.

Насекомые вредители. Заболонники (Короеды). Древоточцы и древесницы. Пяденицы. Шелкопряды. Щитовки. Тля

Галловый клещ. Признаки поражения. Появляются красные и зеленые вздутия на верхней стороне листьев, с нижней стороны листья становятся бледно-серыми, бежевыми или коричневыми. Листья деформируются и заполняются густым пушком. Появляются галлы. Меры борьбы. Пораженные растения необходимо опрыскать инсектицидом на основе паратиона или линдана; при очень сильном поражении — серными препаратами.

Розанная цикадка Признаки поражения. Появляются белые пятна на верхней стороне листьев. Происходит это вследствие высасывания вредителем клеточного сока. Листовая пластинка обесцвечивается, рост побегов сильно замедляется, листва преждевременно начинает опадать. На нижней стороне листьев появляются зеленые насекомые. Меры борьбы. Пораженные побеги необходимо обрезать. Растения опрыскать контактным инсектицидом или системным фосфорорганическим инсектицидным препаратом.

Использование

Клёны ценятся в декоративном садоводстве и паркостроении за красоту кроны, зимний цвет коры, ажурную листву, яркий осенний наряд. Почти все виды клёнов используются как декоративные деревья, часто в качестве солитера в ландшафтном дизайне.

Некоторые виды клёна используются для получения кленового сиропа и сахара. В весеннем кленовом соке содержится сахар, содержание его — 3 %. Поскольку у клёна сахарного (Acer saccharum) сок ещё слаще — более чем 4 % — именно он используется в промышленных масштабах для производства сахара (особенно широко в Канаде, вследствие чего клён стал туристической достопримечательностью этой страны). Сок собирают обычным методом надрезки ствола, затем уваривают до сиропа. У кленового сахара свой вкус, и многие предпочитают его свекловичному и иным видам сахара.

В качестве древесины в Северной Америке используют клён сахарный, в Европе клён белый, или псевдоплатановый (Acer pseudoplatanus). Тяжёлая, твёрдая, плотная и прочная мелкопористая древесина клёна обладает красивым рисунком, формируемым узкими тёмными сердцевинными лучами, придающими ей особую декоративность. Древесина клёна использовалась в столярном деле для изготовления гнутой мебели, музыкальных инструментов (барабаны, гитары, скрипки, духовые инструменты), линеек, лыж, прялок, кулаков мельничных колёс, ружейных лож; клён шёл на сапожные гвозди, мясные колоды, ободья, топорища (лучшие — из клёна татарского). В старину из клёна мастерили кухонные приборы и вёсла. Из клёна сахарного изготавливают кегли для боулинга, бейсбольные биты (хотя и реже чем из ясеня или гикори).

Древесина отдельных видов обладает декоративной волнистой текстурой, которую можно определить только при распиле. Её используют для производства шпона, для декоративной отделки мебели.

Клён — отличный медонос. Клёны являются важными источниками пыльцы и нектара для пчёл ранней весной. Поскольку клёны крайне важны для выживания пчёл, их часто высаживают возле пасек.

Листьями клёна питаются личинки многих видов бабочек (см.также Список видов чешуекрылых, питающихся клёнами).

Клён в культуре

Классификация

Род Клён (Acer) охватывает более 160 видов[9]. Род делится на следующие секции, некоторые из которых, в свою очередь разбиты на серии:

  • секция Acer
    • серия Acer
    • серия Monspessulana
    • серия Saccharodendron        
  • секция Ginnala
  • секция Glabra
    • серия Arguta
    • серия Glabra
  • секция Hyptiocarpa
  • секция Indivisa
  • секция Lithocarpa
    • серия Lithocarpa
    • серия Macrophylla
  • секция Macrantha
  • секция Negundo
    • серия Cissifolia
    • серия Negundo
  • секция Palmata
    • серия Palmata
    • серия Penninervia
    • серия Sinensia
  • секция Parviflora
    • серия Caudata
    • серия Distyla
    • серия Parviflora
  • секция Pentaphylla
    • серия Pentaphylla
    • серия Trifida
  • секция Platanoidea
  • секция Pubescentia
  • секция Rubra
  • секция Trifoliata
    • серия Grisea
    • серия Mandshurica
  • секция Wardiana
Некоторые виды


Напишите отзыв о статье "Клён"

Примечания

  1. Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
  2. [www.bgbm.org/scripts/asp/IAPT/ncugentry.asp?name=Acer NCU-3e. Names in current use for extant plant genera. Electronic version 1.0. Entry for Acer L.] (англ.)  (Проверено 24 мая 2010)
  3. См. ссылку GRIN в карточке организма.
  4. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/zh_ras5-1.djvu Жизнь растений. В 6 т.] / Гл. ред. А. Л. Тахтаджян. — М.: Просвещение, 1980. — Т. 5. Ч. 1. Цветковые растения/ Под ред. А. Л. Тахтаджяна. — 430 с.
  5. Charles B. Beck. [books.google.ru/books?id=DuVxdu6V2UsC&pg=PA358&lpg=PA358#v=onepage&q&f=false An introduction to plant structure and development: plant anatomy for the twenty-first century]. — Cambridge University Press, 2005. — 431 p.
  6. Недолужко В. А.,. [do.rulitru.ru/v3767/?cc=1&view=pdf Флора российского Дальнего Востока: дополнения и исправления к изданию «Сосудистые растения советского Дальнего Востока» Т. 1-8 (1985-1996).] / Отв. ред. А. Е. Кожевников и Н. С. Пробатова. — Владивосток: Дальнаука, 2006. — С. 456. — ISBN 5-8044-0534-9.
  7. [www.plantarium.ru/page/view/item/231.html Клён Стевена]
  8. Phillips, D. H. & Burdekin, D. A. (1992). Diseases of Forest and Ornamental Trees. Macmillan. ISBN 0-333-49493-8.  (англ.)
  9. The Plant List: [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Sapindaceae/Acer/ Acer(англ.)
  10. 1 2 Замятина Б. Н. Род 2. Acer — Клён // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1958_4.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1958. — Т. IV. Покрытосеменные. Семейства Бобовые — Гранатовые. — С. 419. — 976 с. — 2500 экз.

Литература

  • Жилин С. Г. Семейство кленовые (Aceraceae) // Жизнь растений: в 6 тт. Т. 5. Ч. 2. Цветковые растения / под ред. А. Л. Тахтаджяна. — М.: Просвещение, 1981. — С. 264—266.
  • Пояркова А. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1949_14.djvu Род 870. Клён — Acer] // Флора СССР : в 30 т. / начато при рук. и под гл. ред. В. Л. Комарова. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1949. — Т. XIV / ред. тома Б. К. Шишкин, Е. Г. Бобров. — С. 580—622. — 790 с. — 4000 экз.</span>
  • Встовская Т. Н. [www.izdatgeo.ru/pdf/rast/2010-1/101.pdf Декоративные формы местных и экзотических видов клёна, перспективных для первичного испытания в Сибири] // Растительный мир Азиатской России. — 2010. — № 1(5). — С. 101–111.

Ссылки

В Викисловаре есть статья «клён»

Отрывок, характеризующий Клён

– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.