Клерк, Чарльз
| Чарльз Клерк | |
| Charles Clerke | |
 | |
| Чарльз Клерк | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
22 августа 1779 (38 лет) |
| Место смерти: |
Берингово море у полуострова Камчатка |
Чарльз Клерк (Кларк), (англ. Charles Clerke; 22 августа 1741 — 22 августа 1779) — английский моряк.
Участвовал в нескольких экспедициях, снаряжавшихся для открытий в Южном океане, среди прочих — в кругосветных путешествиях Джеймса Кука 1768, 1772 и 1776 годах.
Во время последнего путешествия Клерк был капитаном на «Discovery», и когда Кук был убит, принял командование всей экспедицией. Он направился от Сандвичевых островов на север, искал проход из Атлантического океана в Тихий (главная цель экспедиции) и вернулся лишь убедившись в безрезультатности поисков.
Умер Чарльз Кларк 22 августа 1779 года от чахотки в Беринговом море у Камчатки.
В отчёте о последнем путешествии Кука было отдано должное заслугам Клерка. По его имени названы два необитаемых острова в северных частях Тихого океана, между берегом Камчатки и берегом Северной Америки.
Память
Последней волей Чарльза Клерка было похоронить его на Камчатке в деревне Паратунка, которую он посетил в апреле 1779 г.[1]
В 1804 году русские корабли «Надежда» и «Нева», совершая первое кругосветное путешествие под командованием И. Ф. Крузенштерна, поставили на могиле Кларка деревянный памятник,
В 1818 году по распоряжению начальника Камчатки П. Рикорда прах Ч. Кларка был перенесён и с воинскими почестями перезахоронен в центре города Петропавловск-Камчатский[1].
В 1914 году в центральной части города поставлен, доставленный по просьбе английского адмиралтейства, мраморный памятник с текстом на английском языке, который повторяет надпись первого захоронения. «Памяти капитана королевского флота Чарльза Клерка, который скончался 22 августа 1779 года в возрасте 38 лет и чьё тело покоится под этим камнем». Такова надпись на фасаде[1].
На северной грани обелиска начертано: «Этот офицер совершил несколько путешествий, посвящённых открытию новых земель под командою капитана Кука, всемирно известного мореплавателя, и доставил его прах после того, как капитан был убит дикарями. Он умер в море после отважной, но безуспешной попытки пробиться сквозь льды, лежащие перед Беренговым проливом. Он был человеком высокого достоинства и беззаветной отваги, верный своему руководителю и безоговорочно преданный долгу»[1].
Надпись на южной стороне обелиска: «Этот памятник установлен в 1913 году офицерами, членами парламентской комиссии адмиралтейства Великобритании, Ирландии и прочая в знак высокой оценки смелой и честной службы отважного британского офицера»[1].
Памятник был установлен на центральной улице, недалеко от Петропавловского собора, и сохранился до нашего времени почти в неизменном виде. В 2002 г. при реставрации памятника были очищены надписи и освобождён от земли цоколь из бутового камня[1].
Источники
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи о путешественнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Клерк, Чарльз"
Отрывок, характеризующий Клерк, Чарльз
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.
Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
