Клермон-Ферран
Город
|
Клермо́н-Ферра́н (фр. Clermont-Ferrand, окс. Clarmont d'Auvèrnhe) — город и коммуна на юге центральной части Франции, столица региона Овернь и префектура (административный центр) департамента Пюи-де-Дом. Население 139 тыс. человек (2008).
Содержание
География
Город расположен в Центральном массиве во впадине Лимань, на высоте порядка 410 м над уровнем моря. В окрестностях много гор (гряда Пюи), в том числе потухших вулканов. Близ города расположен курортный городок Руайя (фр. Royat). Также рядом с Клермон-Ферраном — вулканологический парк «Вулкания».
Климат
| Климат Клермон-Феррана | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Абсолютный максимум, °C | 19,4 | 23,5 | 26,6 | 30,0 | 31,6 | 34,9 | 40,7 | 39,5 | 36,8 | 29,0 | 24,1 | 21,3 | 40,7 |
| Средний максимум, °C | 6,9 | 8,9 | 11,8 | 14,8 | 18,7 | 22,5 | 25,6 | 24,9 | 22,4 | 17,3 | 11,0 | 7,3 | 16,0 |
| Средняя температура, °C | 3,1 | 4,6 | 6,8 | 9,5 | 13,2 | 16,7 | 19,3 | 18,8 | 16,3 | 12,1 | 6,8 | 3,5 | 10,9 |
| Средний минимум, °C | −0,7 | 0,3 | 1,8 | 4,2 | 7,8 | 11,0 | 13,0 | 12,6 | 10,3 | 7,0 | 2,6 | −0,2 | 5,8 |
| Абсолютный минимум, °C | −23,1 | −22 | −10,7 | −5,2 | −3,6 | 1,0 | 4,4 | 2,4 | −1 | −5,8 | −10,1 | −17,6 | −23,1 |
| Норма осадков, мм | 29 | 27 | 29 | 45 | 91 | 67 | 47 | 73 | 57 | 51 | 36 | 33 | 585 |
| Источник: [www.infoclimat.fr/climatologie-07460-clermont-ferrand-aulnat.html Infoclimat] | |||||||||||||
История
Столица Оверни ещё до прихода римлян была крупным центром земли галлов. Греческий историк Страбон упоминает её как Немесс. Уроженцем этих мест считается вождь галлов Верцингеторикс; его статую на центральной площади изваял Бартольди. Считается, что где-то в окрестностях города Верцингеторикс нанёс римлянам чувствительное поражение при Герговии (подробнее см. Герговия).
Название Клермонт или Клермон (Clarmontis; от лат. Augustonemetum) встречается в анналах королевства франков под 761 г. Правителем его в раннее средневековье был епископ. Клермон был местом проведения двух церковных соборов — в 535 и 1095 годах; на Втором Клермонском соборе папа Урбан II призвал свою паству выступить в крестовый поход.
Графы Оверни безуспешно пытались отобрать Клермон у церковников и сделать столицей своих земель. Отчаявшись добиться цели, они основали рядом второй город — Монферран. На протяжении столетий Монферран соперничал с Клермоном, пока наконец не был низведён до статуса его предместья. Сдвоенный город получил название «Клермон-Ферран».
Экономика
Транспортный узел (пересечение ряда автомобильных и железных дорог). Имеется аэропорт.
В городе расположена штаб-квартира всемирно известного производителя шин Michelin; в городе расположен ряд предприятий компании. Также имеются предприятия машиностроительной, текстильной, полиграфической, бумажной, химической, пищевой промышленности.
Транспорт
В городе функционирует необычная траспортная система — транслор — трамвай на шинах. Линия запущена в эксплуатацию с 13 ноября 2006.
Культурное наследие
Самые старые здания, включая собор Нотр-Дам, сложены из камня местной вулканической породы характерного тёмного оттенка. К наиболее ранним памятникам оверньской готики принадлежит церковь Нотр-Дам-дю-Порт. Историю города можно проследить в залах музея Ранке; несколько залов рассказывают о жизни самого знаменитого уроженца города — Паскаля. Местный университет был открыт в 1810 году. Сейчас в Клермон-Ферране учатся более 30 000 студентов, расположенных в двух университетах (Оверньский университет и Университет им. Блеза Паскаля), в коммерческой высшей школе, в политехнических институтах. На филологическом факультете Университета им. Блеза Паскаля существует известное во Франции отделение славяноведения и русистики. В библиотеке этого отделения хранятся более 30 000 книг, среди которых около 5 % находятся во Франции только в этом фонде. 
С 1979 в Клермон-Ферране ежегодно проводится международный фестиваль короткометражного кино. Его называют Каннами короткометражного кино.
Улица, на которой расположен городской железнодорожный вокзал, называется «имени Советского Союза».
Известные уроженцы
- Жан Санита (1927—2016) — писатель.
- Лоло Феррари (1963—2000) — актриса.
Города-побратимы
-
Абердин (англ. Aberdeen), Шотландия, Великобритания (с 1955) - Салфорд (англ. Salford), Англия, Великобритания
-
Регенсбург (нем. Regensburg), Германия (с 1969) -
Гомель (бел. Гомель), Беларусь -
Овьедо (исп. Oviedo), Испания -
Норт-Квинсленд (англ. North Queensland), Австралия -
Брага (порт. Braga), Португалия -
Норман (англ. Norman), Оклахома, США -
Оем (фр. Oyem), Габон
Напишите отзыв о статье "Клермон-Ферран"
Примечания
- ↑ [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/commune.asp?annee=2008&depcom=63113 Populations légales 2008 de la commune de Clermont-Ferrand] (фр.). Insee. Проверено 17 июня 2011. [www.webcitation.org/65H6gI9be Архивировано из первоисточника 7 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Клермон-Ферран
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
