Клесла, Ростислав

Ростислав Клесла
Ростислав Клесла в составе «Финикс Койотис».
Позиция	защитник
Рост	190 см
Вес	91 кг
Хват	слева
Гражданство	Чехия Чехия
Родился	21 марта 1982(1982-03-21) (42 года) Нови-Йичин, Чехословакия
Драфт НХЛ	в 2000 году выбран в 1 раунде под общим 4-м номером клубом «Коламбус Блю Джекетс».
Клубы
Коламбус Блю Джекетс (2000—2011) → ХК Всетин (2004—2005) →ХК ХПК (2005) Финикс Койотис (2011-2014) →ХК Оцеларжи (2012—2013) Портленд Пайретс (2014) ХК Оцеларжи (2014—н.в.)

Ростислав Клесла (чеш. Rostislav Klesla; 21 марта 1982, Нови-Йичин, Чехословакия) — профессиональный чешский хоккеист, защитник. В настоящее время является игроком клуба «Оцеларжи». На драфте 2000 года был выбран в 1 раунде под общим 4-м номером клубом «Коламбус Блю Джекетс», за который играл на протяжении почти что 11 лет. Обладатель золотых медалей Молодёжного чемпионата мира 2001 года в составе сборной Чехии. Бронзовый призёр чемпионата Финляндии 2005 года.

Игровая карьера

ХК «Слезань Опава», «Сиу-Сити Маскетерз», «Брамптон Батталион»

Сезон 1997-98 Клесла играл в составе молодёжной команды «Слезань Опава». В 38 играх забросил 11 шайб и отдал 18 результативных передач. В розыгрыше плей-офф в 8 играх в составе своей команды записал в свой актив 4 результативных балла.

В 1998 году Ростислав начинает играть в Северной Америке. «Сиу-Сити Маскетерз», которая выступает в Хоккейной лиге Соединённых Штатов (англ. United States Hockey League сокр. USHL), стала первой заокеанской командой за которую играл Клесла. В 54 встречах проведённых на льду в составе «Маскетерз» в сезоне 1998-99 Ростислав заработал 16 очков и 100 минут штрафного времени.

В 1999 году Клеслу задрафтовывает команда «Брамптон Батталион», выступающая в Хоккейной лиге Онтарио в 1 раунде под общим 4-м номером. В сезоне 1999-00 Ростислав помог своей новой команде впервые попасть плей-офф, сыграв в 67 матчах в которых записал в свой актив 45 очков и заработал 174 минуты штрафного времени. В 6 играх розыгрыша плей-офф забросил одну шайбу и отдал одну результативную передачу. В сезоне 2000-01 Клесла был вынужден вернуться в «Брамптон Батталион», после того как не смог закрепиться в основном составе «Коламбус Блю Джекетс».

«Коламбус Блю Джекетс»

На драфте 2000 года Клеслу выбирает в 1 раунде под общим 4-м номером новичок лиги — клуб «Коламбус Блю Джекетс». В сезоне 2000-01 Ростислав дебютировал в НХЛ, проведя 8 матчей в составе «Синих Жакетов», в которых отметился 2 заброшенными шайбами. Однако закрепиться в основном составе «Блю Джекетс» молодой защитник не сумел и был вынужден вернуться в команду «Брамптон Батталион», за которую отыграл в сезоне 2000-01 45 матчей, забросив 18 шайб и отдав 36 результативных передач.

В сезон 2001-02 Клесла становится основным защитником «Коламбус Блю Джекетс», проведя на льду в составе «Синих Жакетов» 75 игр, в которых записал в свой актив 16 очков. Кроме того Ростислав был включён в команду—новичков НХЛ.

В 72 играх сезона 2002-03 Ростислав забросил 2 шайбы и отдал 14 результативных передач .

Из—за полученной травмы, Клесла смог сыграть всего лишь в 42 матчах регулярного сезона 2003-04, в которых записал в свой актив 13 очков.

10 июня 2004 года Клесла заключает новое соглашение с «Коламбус Блю Джекетс» сроком на 1 год. Из—за начавшегося локаута в сезоне 2004-05, 17 сентября 2004 года Ростислав подписывает на время перерыва контракт с ХК «Всетин» из Чешской экстралиги . За чешский клуб Клесла сыграл в 41 матче в которых набрал 24 очка и заработал 136 минут штрафного времени. 29 января 2005 года Ростислав подписывает контракт с клубом ХПК, выступающий в СМ-Лиге. За финский клуб защитник играл до окончания локаута, проведя на льду в рамках регулярного сезона 9 матчей и 10 игр в розыгрыше плей-офф, став по итогам сезона 2004-05 бронзовым призёром чемпионата Финляндии.

15 августа 2005 года Клесла продлевает контракт с «Синими Жакетами» на 1 год. По окончании сезона 2005-06 в активе Ростислова была 51 игра, 6 заброшенных шайб и 13 результативных передач. После завершения регулярного сезона, в апреле 2006 года Клесла подписал новый четырёхлетний контракт с «Коламбус Блю Джекетс»

26 сентября 2006 года Клесла был дисквалифицирован на 2 матча регулярного сезона за то что 22 сентября 2006 года в предсезонной игре против «Чикаго Блэкхокс» провёл запрещённый силовой приём против нападающего «Чёрных Ястребов» Туомо Рууту.. Сезон 2006/07 для Ростислава оказался весьма успешным. Клесла был поставлен новым наставником «Блю Джекетс» — Кеном Хичкоком в пару с защитником Адамом Футом. По итогам сезона Ростислав в 75 матчах забросил 9 шайб, отдал 13 результативных передачи и заработал 105 минут штрафного времени.

В следующем сезоне Клесла провёл на льду все 82 матча регулярного сезона, в которых записал в свой актив 18 очков. После того как в межсезонье «Коламбус Блю Джекетс» покинул нападающий Давид Выборны, Ростислав стал единственным хоккеистом, который играл в составе «Синих Жакетов», начиная с дебютного сезона 2000/01.

В рамках регулярного сезона 2008/09 из—за большого числа травм Клесла сыграл лишь в 34 матчах. «Коламбус Блю Джекетс» впервые в своей истории смогли попасть в плей-офф, где в первом раунде в четырёх матчах уступили право на продолжение борьбы за Кубок Стэнли «Детройт Ред Уингз». В 4 матчах плей-офф Ростислав отметился одной голевой передачей.

3 октября 2009 года Клесла подписывает очередной контракт с «Синими Жакетами» сроком на 4 года. 30 ноября 2009 года в матче против «Сент-Луис Блюз» Ростислав в столкновении с защитником Барретом Джекманом получил травму паха. После проведённого медицинского обследования, предполагалось, что восстановление займёт около шести недель, однако травма оказалась куда более серьёзной и в феврале 2010 года в прессе появилась информация о том, что Ростислав пропустит остаток сезона.

Сезон 2010/10 Клесла начал в составе «Коламбуса», сыграв в рамках регулярного сезона 45 матчей.

«Финикс Койотис»

28 февраля 2011 года Ростислав Клесла вместе со своим партнёром по команде Дэйном Байерзом был обменян в «Финикс Койотис» на Скотти Апшолла и Сами Леписто. В составе новой команды Ростислав провёл на льду 16 матчей в рамках регулярного сезона и 4 игры в розыгрыше плей-офф Кубка Стэнли 2011.

6 мая 2012 года Клесла был дисквалифицирован на одну игру за толчок на борт соперника, который он совершил в четвёртом матче финальной серии Западной конференции против «Лос-Анджелес Кингз».

Во время локаута в НХЛ в сезоне 2012-13 играл в составе ХК Оцеларжи. После окончания локаута, в укороченном сезоне, провёл на льду в составе «Койотис» 38 матчей, в которых заработал 8 очков.

15 сентября 2013 года в предсезонном матче против «Лос-Анджелес Кингз» Клесла получил сотрясение мозга, после того как нападающий «Кингз» Джордан Нолан провёл против Ростислава запрещённый силовой приём. В ноябре 2013 года Клесла был отправлен играть в Американскую хоккейную лигу за фарм-клуб «Финикс Койотис» — «Портленд Пайретс». В декабре 2013 года Ростислав вернулся в основной состав «Финикс Койотис». 16 января 2014 года Клесла был выставлен на драфт отказов. 4 марта 2014 года Ростислав Клесла был обменян вместе с Крисом Брауном и правом выбора в 4 раунде драфта 2015 года в «Вашингтон Кэпиталз» на Мартина Эрата и Джона Митчела.

«Баффало Сейбрз»

5 марта 2014 года спустя сутки после, перехода в «Вашингтон Кэпиталз», руководство столичного клуба совершает новую сделку по обмену с участием Клеслы. Ростислав вместе с Михалом Нойвиртом был обменян в «Баффало Сейбрз» на Ярослава Галака и право выбора в 3 раунде драфта 2015 года. Спустя несколько дней Клесла заявил, что не присоединится к новой команде, так как не намерен больше играть в сезоне 2013/14, а после окончания контракта хочет продолжить карьеру в одном из европейских чемпионатов.

Международные выступления

Ростислав Клесла играл в составе сборной Чехии на Молодёжном чемпионате мира 2001 года, на котором чехи завоевали медали высшей пробы. На турнире Клесла провёл на льду 7 матчей в которых отметился 3 шайбами и 4 голевыми передачами. Кроме того Ростилав был признан лучшим защитником турнира, а так же включён в символическую сборную Молодёжного чемпионата мира.

Клесла так же выступал в составе сборной Чехии на двух Чемпионатах мира 2002 и 2007 года.

Статистика

Регулярный сезон и плей-офф

				Регулярный сезон						Плей-офф
Сезон	Команда	Лига		И	Г	П	О	Ш		И	Г	П	О	Ш
1997–98	ХК Слезань Опава	Чешская молодёжная лига		38	11	18	29	87		8	2	2	4	0
1998–99	Сиу-Сити Маскетерз	USHL		54	4	12	16	100		5	2	0	2	2
1999–00	Брамптон Батталион	ОХЛ		67	16	29	45	174		6	1	1	2	21
2000–01	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		8	2	0	2	6		—	—	—	—	—
2000–01	Брамптон Батталион	ОХЛ		45	18	36	54	59		9	2	9	11	26
2001–02	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		75	8	8	16	74		—	—	—	—	—
2002–03	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		72	2	14	16	71		—	—	—	—	—
2003–04	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		47	2	11	13	27		—	—	—	—	—
2004–05	ХК Всетин	Чешская экстралига		41	7	17	24	136		—	—	—	—	—
2004–05	ХК ХПК	СМ-Лига		9	1	2	3	12		10	0	2	2	12
2005–06	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		51	6	13	19	75		—	—	—	—	—
2006–07	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		75	9	13	22	105		—	—	—	—	—
2007–08	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		82	6	12	18	60		—	—	—	—	—
2008–09	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		34	1	8	9	38		4	0	1	1	0
2009–10	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		26	2	6	8	26		—	—	—	—	—
2010–11	Коламбус Блю Джекетс	НХЛ		45	3	7	10	26		—	—	—	—	—
2010–11	Финикс Койотис	НХЛ		16	1	0	1	12		4	0	0	0	7
2011–12	Финикс Койотис	НХЛ		65	3	10	13	54		15	2	6	8	4
2012–13	ХК Оцеларжи	Чешская эксталига		18	0	1	1	30		—	—	—	—	—
2012–13	Финикс Койотис	НХЛ		38	2	6	8	22		—	—	—	—	—
2013–14	Финикс Койотис	НХЛ		25	1	3	4	24		—	—	—	—	—
2013–14	Портлэнд Пайретс	АХЛ		21	3	6	9	16		—	—	—	—	—
НХЛ всего				659	48	111	159	620		23	2	7	9	11

Международные турниры

Год	Команда	Турнир		И	Г	П	О	Ш
2001	Чехия	МЧМ		7	3	4	7	4
2002	Чехия	ЧМ		7	1	2	3	2
2007	Чехия	ЧМ		4	1	0	1	8
МЧМ всего				7	3	4	7	4
ЧМ всего				11	2	2	4	10

Ссылки

• [www.eliteprospects.com/player.php?player=8622&lang=en Ростислав Клесла] — статистика на [Eliteprospects.com Eliteprospects.com]  (англ.)
• [www.nhl.com/ice/ru/player.htm?id=8468484 Ростислав Клесла] — профиль на сайте НХЛ

Отрывок, характеризующий Клесла, Ростислав

– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.