Клещинский, Константин Карлович

Константин Карлович Клещинский
Дата рождения	1 мая 1879(1879-05-01)
Место рождения	Гянджа
Дата смерти	1927(1927)
Принадлежность	Россия Россия Литва
Звание	генерал-лейтенант
Награды и премии	с мечами и бантом с мечами и бантом
В отставке	1923

Константи́н Ка́рлович Клещи́нский (лит. Konstantas Kleščinskis, 1 мая 1879—1927), российский и литовский военачальник, агент-информатор советской военной разведки в Литве в 1920-е гг.

Биография

Родился в городе Елизаветполь (ныне Гянджа), поступил в Петербургский университет. В 1901 году закончил Московское Александровское военное училище, затем Николаевскую академию Генерального штаба и храбро сражался с немцами в Первую мировую войну, возглавив в чине полковника оборону крепости Новогеоргиевск. Взятый в плен, он содержался на территории Литвы.

В декабре 1918, возвращаясь из плена, поступил на службу в Польский Генштаб. В середине 1919 года, следуя в Гельсингфорс, сделал остановку в Каунасе. Получил предложение министра охраны края Литвы Антанаса Меркиса о службе в Литовской Армии, которое принял. 4 мая 1919 назначен инструктором 1-го пехотного полка Литовской Армии. Отличился в боях за независимость с поляками, с РККА и белогвардейскими формированиями Бермондта-Авалова, воевавшими на стороне немцев. 7 октября 1919 назначен командиром 2-й бригады. 18 ноября 1919 произведен в полковники и назначен помощником начальника Генштаба. С 12 июля 1920 генерал-квартирмейстер Генштаба. С 7 августа 1920 командующий 2-й дивизии. С 23 августа 1920 врио начальника Генштаба. С 29 мая 1921 первый помощник начальника Генштаба. С 29 июля 1921 командир 1-й пехотной дивизии. 6 января 1922 произведен в генерал-лейтенанты. Был удостоен литовского ордена — Креста Витиса первой степени с мечами. 3 августа 1923 году с должности командира 1-й пехотной дивизии был уволен в запас по личному ходатайству.

Получив литовское гражданство и 12 гектаров земли, остался жить в Литве. Работал директором цементного завода в Шяуляй. В 1924, при оформлении документов для поездки в Москву (в миссии СССР), был завербован секретарем Н. О. Соколовым и стал агентом НКВД (псевдоним «Иванов 12»). В 1927 году находился под подозрением властей, против него выдвигалось обвинение в «симпатиях» к СССР. Контрразведка взяла Клещинского с поличным в момент, когда он передавал секретные документы Н. О. Соколову. После ареста Главный Военно-полевой суд рассмотрев дело по существу, лишил Клещинского чинов, наград, пенсии и приговорил 19 мая 1927 к расстрелу. За мгновение до залпа выкрикнул: «Да здравствует Советская Россия!»

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2797 Клещинский, Константин Карлович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Клещинский, Константин Карлович

Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.