Клинг, Монс Нильссон
Монс Нильссон Клинг (швед. Måns Nilsson Kling) — второй губернатор Новой Швеции.
Первая шведская экспедиция в Северную Америку была предпринята на кораблях «Кальмар Нюккель» и «Фогель Грип», отплывших в конце 1637 года из Гётеборга. Предприятие было организовано адмиралом Класом Флемингом. Помощь в снаряжении экспедеции оказал директор Голландской Вест-Индской компании Самуэль Бломмарт, а по совету его коллеги Виллема Усселинкса главой был назначен Петер Минюи. В итоге 29 марта 1638 года шведские, финские и голландские поселенцы высадились в низовьях реки Делавэр, положив начало колонии Новая Швеция, частично занимавшей территории современных Делавэра, Пенсильвании и Нью-Джерси. 15 июня 1638 года Петер Минюи, ставший первым губернатором вновь созданной провинции, отплыл на карибский остров Сент-Китс для обмена груза вина и аквавита на табак. В пути корабль попал в бурю, и Минюи погиб.[1][2]
Назначенный на время отсутствия Минюи заместителем участник первой экспедиции Монс Клинг исполнял обязанности губернатора до прибытия в колонию 17 апреля 1640 года лейтенанта шведского флота Петера Холландера Риддера.[3][4]
Напишите отзыв о статье "Клинг, Монс Нильссон"
Примечания
- ↑ Ashmead, Henry Graham History of Delaware County, Pennsylvania (Chapter II, Philadelphia: L. H. Everts & Co. 1884)
- ↑ Weslager, C. A. A Man and his Ship: Peter Minuit and the Kalmar Nyckel (Wilmington, Delaware: Kalmar Nickel Foundation. 1989
- ↑ Alf Åberg: Folket i Nya Sverige (pp. 9-19. Accessed 4.25.2007)
- ↑ Amandus Johnson|Johnson, Amandus The Swedish Settlements on the Delaware Vol. I: Their History and Relation to the Indians, Dutch and English, 1638-1664 (Philadelphia, PA: The Swedish Colonial Society. 1911
Отрывок, характеризующий Клинг, Монс Нильссон
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
