Клиновый затвор

Клиновой затвор, также клиновый затвор, (нем. Keilverschluss) — механизм огнестрельного оружия, обеспечивающий открывание и закрывание канала ствола путём поступательного движения затвора перпендикулярно оси ствола (вертикально или горизонтально). Основное достоинство этой системы — независимость размеров запирающего механизма и ствольной коробки от длины патрона, что позволяет сконструировать короткое оружие. Кроме того, клиновый затвор позволяет выполнить узел запирания исключительно прочным, выдерживающим отдачу очень мощных патронов. Применяется он в стрелковом оружии редко, но зато широко используется в артиллерии, примеры — автоматическая авиапушка АМ-23 и большое количество лёгких полевых орудий.

В стрелковом оружии

Наиболее известный пример использования такого затвора в стрелковом вооружении — винтовка Шарпса времён Гражданской войны в США. В ней использовался затвор, скользящий вверх-вниз по направляющим внутри массивной ствольной коробки, движением которого управлял специальный рычаг, совмещённый со спусковой скобой. Винтовка Шарпса выпускается в наши дни в виде реплик для любителей стиля «Дикого Запада».

Близкий принцип работы запирающего механизма реализовывался в таких системах, как греческая винтовка Милонаса, винтовка Стивенса, Шарпс-Борхардт, Winchester Model 1885, Browning M78 и Ruger No. 1. Среди современного оружия такой затвор имеют обычно американские однозарядные винтовки, выполненные под мощные патроны, часто — нестандартные (так называемые wildcats).

Из автоматического оружия клиновый затвор использовался, например, в крупнокалиберном пулемёте НСВ, американском танковом пулемёте M73 и опытном советском автомате Коробова ТКБ-022.

Также клиновый затвор благодаря своей простоте и компактности часто используется в строительно-монтажных пистолетах, таких, как ПЦ-84.

В артиллерии

В начале XVII века русские мастера создали орудия с затворами: пищаль (пушку) с выдвижным затвором в виде клина и другую пищаль с ввинчивающимся затвором — прообразом современного поршневого затвора. Орудия с затворами можно было заряжать и пробанивать, не становясь перед орудием спиной к неприятелю. Пищаль с клиновым затвором замечательна и в другом отношении: она является первым в мире нарезным орудием, рассчитанным на стрельбу продолговатыми снарядами. При слабой технике того времени нельзя было освоить этих замечательных изобретений и наладить массовое изготовление нарезных орудий с затворами. Смелые идеи русских мастеров нашли массовое практическое применение только два с половиной столетия спустя — производство стальных орудий А. Крупп начал в 1850 году, а с 1864 он перешёл к изготовлению стальных казнозарядных орудий: 4-фунтовые пушки снабжались клиновым затвором (затвор назывался затвором Круппа"), а 6-фунтовые — затвором системы Варендорфа. После войны 1866 года от него отказались в пользу затвора Круппа.

• C 67.1.tif

  Прусский клиновой затвор С/67 (разрез).

• Figure418 Sliding-wedge breechblock operation.png

  Принцип работы клинового затвора

• F-22 USV breech Hämeenlinna.JPG

  Вертикальный клиновой затвор пушки УСВ в музее в Хямеэнлинна, крупный план

• 76-мм пушка образца 1942 года (3).jpg

  Клиновой затвор практически той же конструкции дивизионной пушки ЗИС-3.

• 88mm gun helsinki breech.jpg

  Горизонтальный клиновой затвор зенитной пушки FlaK 37

• 25 pounder breech CMHM Brantford.jpg

  Затвор английской 25-фунтовки

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Клиновый затвор

От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…