Клифт, Монтгомери

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Монтгомери Клифт
Montgomery Clift

Клифт в конце 1940-х годов
Дата рождения:

17 октября 1920(1920-10-17)

Место рождения:

Омаха, Небраска, США

Дата смерти:

23 июля 1966(1966-07-23) (45 лет)

Место смерти:

Нью-Йорк, США

Профессия:

актёр

Карьера:

1939—1966

Эдвард Монтгомери Клифт (англ. Edward Montgomery Clift, более известный как Монтгомери Клифт (или Монти Клифт), 17 октября 1920 — 23 июля 1966) — американский актёр, один из первых голливудских секс-символов — приверженцев системы Станиславского (вместе с Марлоном Брандо и Джеймсом Дином). Четырежды номинант на премию «Оскар».





Биография

Детство и юность

Монтгомери Клифт родился 17 октября 1920 года в Омахе, штат Небраска. Его отец, Уильям Брукс Клифт, был успешным брокером на Уолл-стрит. Так как он работал в Нью-Йорке, за детьми ухаживала только мать актёра Этель Андерсон. Она часто брала маленького Монти, его сестру-близнеца Роберту и брата Брукса в путешествия по Европе и на Бермудские острова, где у Клифтов был дом. Чтобы решить вопрос с образованием, родители на время этих долгих поездок нанимали для детей частных учителей. Однако жизненный уклад семьи Клифтов сильно изменился в 1929 году, когда началась Великая депрессия.

Едва Монти исполнилось 13 лет, они переехали в Сарасоту, штат Флорида. Там будущий актёр принимал участие в местном юношеском драматическом клубе, где впервые испробовал свои силы на театральном поприще. Монтгомери очень серьёзно отнесся к своему новому увлечению. Его мать видела, как естественно он держался на сцене, и подала Монтгомери мысль о профессиональной актёрской карьере. Вскоре семья Клифтов снова переехала — на этот раз в Шэрон, штат Массачусетс. Монтгомери с успехом прошёл пробы на роль в бродвейской постановке «Улетай домой», в которой он играл целых два сезона. Когда Монтгомери получил главную роль в спектакле «Дама природа», его семья переехала в Манхэттен. Эта роль принесла актёру звёздный статус уже в 17 лет.

Карьера

На Бродвее Клифт дебютировал в 1942 году. После успеха в пьесе Торнтона Уайлдера он близко сошёлся с её автором, который дал ему совет держаться подальше от Голливуда[1].

После 10 лет театральной карьеры Клифт влез в долги. Чтобы расплатиться с задолженностью в размере 13 тыс. $ он принял предложение Говарда Хоуса сняться вместе с Джоном Уэйном в фильме «Красная река», который ныне признан одним из величайших вестернов. В этом же году он был номинирован на премию «Оскар» за роль в фильме «Поиск». Эта роль прославила его в качестве нового голливудского секс-символа, не чуждого, однако, ролей довольно восприимчивых и, местами, ранимых героев.[1]

Биографы сходятся на том, что Клифт был бисексуален: известны его романы как с мужчинами, так и с женщинами[1]. Любовные сцены с Элизабет Тейлор в фильме «Место под солнцем» продемонстрировали новый образец романтических отношений на экране между мужчиной и женщиной. Дружеские отношения с Тейлор он сохранил до конца жизни. Такие ленты, как «Отныне и во веки веков», «Округ Рейнтри», «Клуб одиноких сердец», считаются, по праву, визитной карточкой актёра.

Несмотря на то, что актёр отклонил приглашения сниматься в «Бульваре Сансет» и «К востоку от Эдема», у него не было недостатка предложений от режиссёров. В 1958 году Клифт снялся в «Молодых львах» вместе с одним из своих «конкурентов» на голливудской сцене — Марлоном Брандо, которого в то время считали соперником Клифта, поскольку оба учились в одной киношколе, были на тот момент безумно популярны и имели схожую манеру игры.[1]

12 мая 1956 года, возвращаясь с вечеринки в Беверли-Хиллс, Клифт врезался в телефонный столб. В результате аварии у него оказались сломаны нос и челюсть. Одна из скул после этого оказалась парализованной. Спасаясь от болей, актёр пристрастился к болеутоляющим и алкоголю, что разрушило его здоровье. Самоистребительное поведение актёра называли «самым долгим суицидом в истории Голливуда».[2]

Монтгомери Клифт скончался от сердечного приступа в возрасте 45 лет в своём доме в Нью-Йорке. По заключению специалистов столь ранняя смерть актёра могла быть вызвана наркоманией, которая сильно подорвала его здоровье.

Фильмография

Год Русское название Оригинальное название Персонаж
1948 Поиск The Search Ральф «Стив» Стивенсон
1948 Красная река Red River Мэтью «Мэтт» Гарт
1949 Наследница The Heiress Моррис Таунсэнд
1950 Большой подъём The Big Lift Сержант Дэнни МакКаллоу
1951 Место под солнцем A Place in the Sun Джордж Истман
1953 Я исповедуюсь I Confess Св. отец Майкл Уильям Логан
1953 Отныне и во веки веков From Here to Eternity Роберт И. Ли «Пру» Пруитт
1953 Вокзал Термини Stazione Termini Джованни Дориа
1957 Округ Рэйнтри Raintree County Джон Уайклифф Шонесси
1958 Подруга скорбящих Lonelyhearts Адам Уайт
1958 Молодые львы The Young Lions Ной Акерман
1959 Внезапно, прошлым летом Suddenly, Last Summer Доктор Кукровиц
1960 Дикая река Wild River Чак Гловер
1961 Неприкаянные The Misfits Перс Хауланд
1961 Нюрнбергский процесс Judgement at Nuremberg Рудольф Петерсен
1962 Фрейд: Тайная страсть Freud Зигмунд Фрейд
1966 Отступник The Defector Профессор Джеймс Бауер

Номинации

Монтгомери Клифт был номинирован на множество самых престижных наград, однако не получил ни одну из них.

Напишите отзыв о статье "Клифт, Монтгомери"

Примечания

  1. 1 2 3 4 The gay & lesbian theatrical legacy: a biographical dictionary of major figures in American stage history in the pre-Stonewall era. University of Michigan Press, 2005. ISBN 9780472098583. Pages 99-101.
  2. Clarke, Gerald. «Books: Sunny Boy». Time Magazine Feb 20, 1978.

Ссылки

  • [www.nndb.com/people/920/000043791/ Монтгомери Клифт] (англ.) на сайте NNDB

Отрывок, характеризующий Клифт, Монтгомери

– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.