Клодия Пульхра
| Клодия Пульхра | |
| CLODIA PULCHRA | |
 Портрет из сборника биографий Promptuarii Iconum Insigniorum (1553 год) | |
| Отец: | |
|---|---|
| Мать: | |
| Супруг: | |
Кло́дия Пу́льхра (лат. Clodia Pulchra), иногда Клавдия Пульхра, (около 54 года до н. э. — ?) — римская матрона, первая жена Октавиана Августа.
Клодия была дочерью Публия Клодия Пульхра, народного трибуна 58 года до н. э., и Фульвии. После смерти Клодия в 52 году её мать вышла замуж за Гая Скрибония Куриона, а после его смерти за Марка Антония. Марк Антоний выдал Клодию за Гая Юлия Цезаря Октавиана, чтобы скрепить политический союз родственными узами.
Сохранилось очень мало информации о браке Клодии и Октавиана. Ей было не более 13 лет на момент вступления в брак; при разводе Октавиан клятвенно уверял Фульвию в своём письме, что возвращает свою супругу девственницей.
Развод произошёл в 41 году до н. э., после того, как Фульвия вместе с Луцием Антонием выступили против Октавиана, что привело к началу перузийской войны.
Дальнейшая судьба Клодии неизвестна.
Напишите отзыв о статье "Клодия Пульхра"
Литература
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=211 Клодия Пульхра] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
Отрывок, характеризующий Клодия Пульхра
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
