Клод, герцог де Шеврёз

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Клод Лотарингский, герцог де Шеврёз
фр. Claude de Lorraine, duc de Chevreuse<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Клод Лотарингский, герцог де Шеврёз</td></tr>

герцог де Шеврёз
1611 — 1657
Предшественник: Карл I де Гиз
Преемник: Луи-Шарль д’Альбер
 
Рождение: 5 июня 1578(1578-06-05)
Смерть: 24 января 1657(1657-01-24) (78 лет)
Род: Лотарингский дом, Гизы
Отец: Генрих I де Гиз
Мать: Екатерина Клевская
Супруга: Мария де Роган
Дети: дочери: Анна Мария, Шарлотта Мария и Генриетта

Клод Лотарингский (5 июня 1578 — 24 января 1657) — французский аристократ, принц де Жуанвиль, герцог де Шеврёз (16111657), пэр Франции (1611), великий камергер Франции (16211643) и великий сокольничий Франции (16221643).





Биография

Пятый сын Генриха Лотарингского (15501588), герцога де Гиза (15631588), и Екатерины Клевской (15481633).

В 1611 году Клод Лотарингский, принц де Жуанвиль, получил от французского короля Людовика XIII титул герцога де Шеврёз и пэра Франции.

В 1621 году герцог Клоде де Шеврёз был назначен великим сокольничим Франции, а в следующем 1622 году получил должность великого камергера Франции. В 1622 году участвовал в осаде королевской армией гугенотской крепости Монпелье.

В 1625 году король Англии Карл I Стюарт пожаловал Клода де Шеврёз орденом Подвязки.

Он жил вместе со своей семьей в Шато-де-Дампьер, недалеко от Шеврёз.

Вёл неприметную жизнь, смог дистанцироваться от действий своей жены (как фаворитка королевы Анны Австрийской она принимала участие во многих политических интригах при дворе короля Людовика XIII).

В январе 1657 года Клод Лотарингский, герцог де Шеврёз, скончался, не оставив наследника мужского пола. Титул герцога де Шеврёз был передан Луи-Шарлю д’Альберу (16201690), герцогу де Люиню (16211690), сыну Марии де Роган от первого брака с Шарлем д’Альбером.

Семья и дети

20 апреля 1622 года в Париже 44-летний Клод де Шеврёз женился на Марии де Роган (16001679), вдове Шарля д’Альбера (15781621), герцога де Люиня, дочери Эркюля де Рогана (1568—1654), герцога де Монбазона, и Мадлен де Ленонкур (15761602). Дети:

Родословная

Предки  Клода Лотарингского
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
16. Рене Лотарингский)
 
 
 
 
 
 
 
8. Клод де Гиз]
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
17. Филиппа д’Эгмонт
 
 
 
 
 
 
 
4. Франсуа де Гиз
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
18. Франсуа де Бурбон-Вандом
 
 
 
 
 
 
 
9. Антуанетта де Бурбон-Вандом
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
19. Мария де Люксембург
 
 
 
 
 
 
 
2. Генрих I де Гиз
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
20. Альфонсо I д’Эсте
 
 
 
 
 
 
 
10. Эрколе II д’Эсте
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
21. Лукреция Борджиа
 
 
 
 
 
 
 
5. Анна д’Эсте
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
22.Людовик XII
 
 
 
 
 
 
 
11. Рене Французская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
23. Анна Бретонская
 
 
 
 
 
 
 
1. Клод Лотарингский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
12. Карл II Неверский
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
6. Франсуа I де Невер
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
26. Жан д’Альбре
 
 
 
 
 
 
 
13. Мария д’Альбре
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
27. Шарлотта Неверская
 
 
 
 
 
 
 
3. Екатерина Клевская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
28. Франсуа де Бурбон-Вандом(=18)
 
 
 
 
 
 
 
14. Карл IV де Бурбон
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
29. Мария де Люксембург(=19)
 
 
 
 
 
 
 
7. Маргарита де Бурбон
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
30. Рене Алансонский
 
 
 
 
 
 
 
15. Франсуаза Алансонская
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
31. Маргарита Лотарингская
 
 
 
 
 
 
</center>

Напишите отзыв о статье "Клод, герцог де Шеврёз"

Ссылки

  • [genealogy.euweb.cz/lorraine/lorraine6.html Поколенная роспись дома Гизов]

Отрывок, характеризующий Клод, герцог де Шеврёз

Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.