Клуб «1 июля»
Клуб «1 июля» — неформальное сообщество академиков и членов-корресподентов Российской академии наук (РАН), заявивших о готовности не вступать в новую «Академию наук», учреждаемую согласно проекту Федерального закона «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» 305828-6.
Содержание
Создание клуба
Инициаторами создания клуба выступили российские учёные, среди которых академики В. Е. Захаров, А. В. Кряжимский, Д. В. Ширков, члены-корреспонденты РАН Ю. И. Манин и И. В. Волович. В заявлении на адрес Президента РФ В. В. Путина, председателя Правительства РФ Д. А. Медведева, Председателя Совета Федерации РФ В. И. Матвиенко и Председателя Государственной Думы РФ С. Е. Нарышкина сказано:
Выражая категорическое неприятие проекта Федерального закона «О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» 305828-6, направленного в Государственную Думу, заявляем об отказе вступить в новую «РАН», если закон будет принят, так как не считаем её законной и достойной правопреемницей и заменой существующей Российской академии наук, основанной Петром I[1]..
Первое заседание клуба состоялось 8 июля 2013 года в Физическом институте РАН им. П. Н. Лебедева (ФИАН)[2].
Члены Клуба
По ситуации на начало сентября 2013 года, в числе подписавших заявление было более 70 академиков и членов-корреспондентов РАН[1]. Среди них:
Академики РАН
- В. Е. Захаров
- А. В. Кряжимский (1949—2014)
- В. А. Рубаков
- Д. В. Ширков (1928—2016)
- Ю. Л. Ершов
- В. М. Котляков
- Н. С. Диканский
- В. А. Васильев
- Л. В. Келдыш
- С. М. Стишов
- А. А. Старобинский
- В. Л. Янин
- А. А. Абрикосов
- В. Б. Бетелин
- Р. И. Нигматулин
- В. В. Дмитриев
- М. В. Садовский
- М. А. Грачёв
- А. П. Кулешов
- В. Б. Тимофеев
- В. А. Дыбо
- Г. М. Элиашберг
- А. В. Чаплик
- С. С. Герштейн
- Роальд З. Сагдеев
- А. В. Гапонов-Грехов
- Н. С. Кардашев
- Ю. Н. Парийский
- Р. А. Сурис
- Л. Б. Окунь (1929—2015)
Члены-корреспонденты РАН
- Ю. И. Манин
- И. В. Волович
- А. Ю. Морозов
- П. И. Арсеев
- М. И. Высоцкий
- К. П. Зыбин
- В. Н. Гаврин
- И. Б. Хриплович
- В. И. Данилов-Данильян
- В. Е. Балакин
- О. Н. Соломина
- Н. Г. Смирнов
- А. А. Соловьёв
- С. Ю. Немировский
- А. А. Белавин
- И. И. Ткачёв
- М. И. Яландин
- Е. Л. Ивченко
- С. В. Иванов
- Б. Л. Иоффе
- Н. Н. Сибельдин
- А. В. Соболев
- Е. В. Щепин
- С. К. Гулев
- Ю. Г. Махлин
- Е. А. Хазанов
- А. А. Толстоногов
- И. А. Панин
- А. И. Иванчик
- Д. И. Трубецков
- Д. В. Трещёв
- Р. Л. Смелянский
- А. В. Дыбо
- А. А. Разборов
- Л. Д. Беклемишев
- В. В. Бражкин
- К. Е. Дегтярёв
- А. М. Сергеев
- А. Б. Борисов
- Н. Н. Розанов
- М. И. Рабинович
- А. К. Муртазаев
- А. Е. Аникин
Публикации
- [www.gazeta.ru/science/2013/07/09_a_5417665.shtml Клуб с «диссидентским опытом»]
- [trv-science.ru/2013/07/16/klub-1-iyulya/ Борис Штерн, Клуб «1 июля», «Троицкий вариант», № 133, c. 5, 16 июля 2013 года]
Напишите отзыв о статье "Клуб «1 июля»"
Примечания
Ссылки
- [www.1julyclub.org/ Официальный сайт]
Отрывок, характеризующий Клуб «1 июля»
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.