Клыков, Виктор Павлович

Виктор Павлович Клыков
Место смерти	в районе с. Доброе Поле, Порховский район, Псковская область, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	19-го истребительный авиационный полк (7-й истребительный авиационный корпус, Ленинградская зона ПВО)
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Ви́ктор Па́влович Клы́ков (15 [28] января 1917, Рыльск, Курская губерния — 6 октября 1941) — советский лётчик. В 1998 году, ему был присвоено звание героя Российской Федерации (посмертно).

Биография

Родился в 15 (28) января 1917 года в городе Рыльске Курской губернии. Русский.

Окончил школу и Рыльский сельскохозяйственный техникум. В Красной Армии с 1938 года. В 1940 году окончил Чугуевскую военную авиационную школу пилотов. Член ВКП(б). В действующей армии с первого дня начала Великой Отечественной войны.

Лётчик 19-го истребительного авиационного полка (7-й истребительный авиационный корпус ПВО, Ленинградская зона ПВО).

6 октября 1941 года не вернулся с боевого задания.

В 1998 году перезахоронен на церковном кладбище Церкви Николы при въезде в село Верхний Мост.

На здании школы № 1 Рыльска и Рыльского агроколледжа, где учился Клыков, установлены мемориальные доски.

Воздушный таран

20 июля 1941 года на подступах к Ленинграду на повреждённом самолёте таранил вражеский истребитель. Бой разворачивался следующим образом. Пробив облачность, наш летчик зашёл в хвост «мессершмитту» и на высоте 2000 м тремя пулемётными очередями сбил его. Двое фашистов выпрыгнули из горящего самолёта, но были взяты в плен работавшими в поле колхозниками. Вскоре из облаков вынырнул второй немецкий истребитель и сверху сзади обстрелял самолёт Клыкова. Задымил мотор. Пожар разрастался, языки пламени начали лизать кабину. Но и в этом, казалось бы, критическом положении советский лётчик думал о том, как уничтожить врага. Немецкий самолёт после атаки проскочил вперёд и устремился к облакам. Советский истребитель не отставал от него. Виктор Клыков, приняв решение таранить, отстегнул привязные ремни и направил свой истребитель на вражеский самолёт. Но тот успел войти в облачность. Клыков продолжал преследовать. Пробив тонкий слой облаков, он нагнал «Мессершмитт-110» и винтом отрубил ему хвостовое оперение.

От сильного удара лётчика выбросило из горящего самолёта, но, уже теряя сознание, он успел выдернуть кольцо парашюта. Приземлился на парашюте. Колхозники оказали герою первую помощь и доставили в больницу.

В этом бою противник потерял два бомбардировщика и восемь истребителей. После выздоровления Клыков вернулся в полк и продолжал защищать Ленинград.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7968 Клыков, Виктор Павлович]. Сайт «Герои Страны».

• [web.archive.org/web/20031123052745/aeroram.narod.ru/win/k/klykov_vp.htm/ Сайт, посвящённый летчикам, совершившим воздушный таран]
• [soldat.ru/memories/podvig/spisok3.html]
• [rylsk-duma.ucoz.ru/Gazeta/PDF/18/Untitled-4.pdf]

Отрывок, характеризующий Клыков, Виктор Павлович

На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.