Ключинский, Викентий
| Викентий Ключинский Wincenty Kluczyński<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 7 апреля 1910 года — 25 августа 1914 года | ||
| Церковь: | Римско-католическая церковь | |
| Предшественник: | Аполлинарий Внуковский | |
| Преемник: | Эдвард фон Ропп | |
| Рождение: | 30 сентября 1847 Шарковщина, Российская империя | |
| Смерть: | 10 февраля 1917 (69 лет) Алупка | |
| Принятие священного сана: | 30 сентября 1871 года | |
| Епископская хиротония: | 29 мая 1910 года | |
Викентий Ключинский (польск. Wincenty Kluczyński; 30 сентября 1847, Шарковщина — 10 февраля 1917, Алупка) — российский католический епископ, тринадцатый архиепископ могилёвский.
Содержание
Биография
Родился в 1847 году, окончил Виленскую семинарию, продолжил образование в Санкт-Петербургской духовной академии, которую закончил со степенью магистра богословия. 30 сентября 1871 года рукоположен в священники, после чего служил профессором Виленской семинарии.
В 1905 году получил в Риме степень доктора богословия, затем переехал в Санкт-Петербург, где стал членом духовной коллегии. В 1907 году приехал в Рим посланником российского императорского двора и передал Святому Престолу неканоничное требование российских властей о замене виленского епископа Эдварда фон Роппа. Данный эпизод навлёк на Ключинского неудовольствие папы Пия X, который долгое время отказывался посвятить Ключинского в сан епископа[1]. После смерти могилёвского митрополита Аполлинария Внуковского в 1909 году власти России настаивали на назначении его преемником Викентия Ключинского, полагая его фигуру полностью себе лояльной, но папа долгое время отказывался. Лишь 7 апреля 1910 года Пий X согласился на избрание Ключинского новым митрополитом Могилёва[1]. 29 мая 1910 года состоялась его епископская хиротония[2].
На посту митрополита Ключинский исполнял свои обязанности усердно, однако не смог решить ряд острых проблем, возникших в церковно-государственных отношениях. Продолжались преследования грекокатоликов, возник конфликт вокруг смешанных православно-католических браков. Ходатайства архиепископа, как правило, российскими властями игнорировались.
25 июля 1913 года подал прошение об отставке, отставка было удовлетворена 4 июня 1914 года в Риме и, позднее, также императором Николаем II. После отставки был назначен титулярным епископом Филипполийским. Последние годы жизни провёл в Алупке.
Умер 10 февраля 1917 года. Был похоронен в Санкт-Петербурге в крипте храма Посещения Девой Марией св. Елизаветы, но в 1927 году его останки были перенесены в кафедральный собор в Вильно[3].
Напишите отзыв о статье "Ключинский, Викентий"
Примечания
- ↑ 1 2 «Ключиньский» // Католическая энциклопедия. Т.2, Изд. францисканцев, М.:2005. Ст. 1121—1122
- ↑ [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bkluc.html Archbishop Wincenty Kluczynski на сайте catholic-hierarchy.org]
- ↑ [www.stan-mta.ru/09/rus905.html Биографическая справка на сайте храма св. Станислава]
Литература
- "«Ключиньский» // Католическая энциклопедия. Т.2, Изд. францисканцев, М.:2005. Ст. 1121—1122
Ссылки
- [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bkluc.html Archbishop Wincenty Kluczynski на сайте catholic-hierarchy.org] (англ.)
- [www.stan-mta.ru/09/rus905.html Биографическая справка на сайте храма св. Станислава]
Отрывок, характеризующий Ключинский, Викентий
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
