Кметёва, Ивана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ивана Кметёва
Личная информация
Гражданство

Словакия Словакия

Специализация

байдарка, спринт

Клуб

KRK DAK Kiaba Nováky

Дата рождения

30 января 1985(1985-01-30) (39 лет)

Место рождения

Бойнице, Чехословакия

Рост

178 см

Вес

62 кг

Ивана Кметёва (словацк. Ivana Kmeťová; 30 января 1985, Бойнице) — словацкая гребчиха-байдарочница, выступает за сборную Словакии начиная с 2005 года. Участница двух летних Олимпийских игр, чемпионка Европы, серебряная и дважды бронзовая призёрка чемпионатов мира, победительница многих регат национального и международного значения.



Биография

Ивана Кметёва родилась 30 января 1985 года городе Бойнице Тренчьянского края. Активно заниматься греблей начала с раннего детства, проходила подготовку в клубе KRK DAK Kiaba Nováky.

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добилась в сезоне 2005 года, когда попала в основной состав словацкой национальной сборной и побывала на чемпионате Европы в польской Познани, откуда привезла награду серебряного достоинства, выигранную в зачёте двухместных экипажей на дистанции 200 метров. Два года спустя в той же дисциплине получила серебро на европейском первенстве в испанской Понтеведре и на мировом первенстве в немецком Дуйсбурге. Ещё через год на чемпионате Европы в Милане одержала победу в двойках на двухстах метрах.

Благодаря череде удачных выступлений Кметёва удостоилась права защищать честь страны на летних Олимпийских играх 2008 года в Пекине. Выступала в программе байдарок-двоек на дистанции 500 метров вместе с напарницей Мартиной Когловой — они с седьмого места квалифицировались на предварительном этапе, затем на стадии полуфиналов тоже финишировали седьмым и выбыли из борьбы за медали.

В 2009 году на европейском первенстве в Бранденбурге Ивана Кметёва дважды поднималась на пьедестал почёта: в двойках взяла бронзу на двухстах метрах и серебро на пятистах метрах. При этом на чемпионате мира в канадском Дартмуте тоже стала бронзовой призёркой в зачёте двухместных байдарок на двухсотметровой дистанции. В следующем сезоне добавила в послужной список серебряную медаль, полученную на чемпионате Европы в испанской Корвере, и бронзовую медаль, добытую на мировом первенстве в Познани.

Находясь в числе лидеров гребной команды Словакии, Кметёва благополучно прошла отбор на Олимпийские игры 2012 года в Лондоне. На сей раз в двойках на пятистах метрах они с Мартиной Когловой заняли пятое место на предварительном квалификационном этапе, затем на стадии полуфиналов вновь финишировали пятыми и попали тем самым в утешительный финал «Б», где впоследствии вновь стали пятыми — таким образом, расположились в итоговом протоколе соревнований на тринадцатой строке. Кроме того, Ивана Кметёва стартовала здесь в одиночках на двухстах метрах — заняла шестое место в квалификации, пятое место в полуфинале и шестое место в утешительном финале «Б» — стала в общем итоговом протоколе четырнадцатой.

После довольно долгого перерыва в 2016 году Кметёва вернулась в основной состав словацкой национальной сборной и продолжила принимать участие в крупнейших международных регатах. Так, она выступила на чемпионате Европы в Москве, где стала бронзовой призёркой в программе одиночных байдарок на двухсотметровой дистанции.

Напишите отзыв о статье "Кметёва, Ивана"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/km/ivana-kmetova-1.html Ивана Кметёва] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=kmetova Ивана Кметёва] — медали на крупнейших международных соревнованиях

Отрывок, характеризующий Кметёва, Ивана


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.