Кнебель, Иосиф Николаевич

Иосиф Николаевич Кнебель
Joseph Knebel
Род деятельности:	книгоиздатель, культуролог, меценат
Дата рождения:	21 сентября 1854(1854-09-21)
Место рождения:	Бучач
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Дата смерти:	14 августа 1926(1926-08-14) (71 год)
Место смерти:	Москва
Дети:	Мария Осиповна Кнебель

Ио́сиф (О́сип) Никола́евич Кне́бель (21 сентября 1854, Бучач — 14 августа 1926, Москва) — российский книгоиздатель, культуролог, меценат.

Биография

Родился в 21 сентября 1854 в городе Бучач в купеческой семье.

С 1867 года проживал в Вене, где окончил гимназию филологического факультета Венского университета (1887 г.), Академию коммерческих наук (1880 г.).

В 1880 г. переехал в Москву, служил приказчиком, затем заведующий московским отделением рижской издательской фирмы «И. Дейбнер».

В 1882 в соавторстве с П. Ф. Гросманом издал «Путеводитель по Москве» (на немецком языке). В том же году они открыли в Москве книжный магазин «Гросман и Кнебель» (продажа художественных изданий и журналов по изобразительному искусству), который имел отделения в Санкт-Петербурге, Варшаве и Киеве.

В 1885 была открыта платная библиотека для чтения. После смерти Гросмана (1890) И. Н. Кнебель — единоличный владелец фирмы.

В 1894—1895 он начал издательскую деятельность: произведения Г. Ибсена, Г. Зудермана, Г. А. Мачтета и др

В 1890 г. стал владельцем книжного магазина Библиотека для чтения. Основоположник издательства книг для детей дошкольного возраста. Подключил к сотрудничеству художника Г. И. Нарбута. Неоднократно принимал участие в книжных выставках.

Являлся одним из пайщиков «Товарищества скоропечатни А. А. Левенсон», одной из лучших типографий Москвы. Здесь же печатались многие издания И. Н. Кнебеля. С 1907 И. Н. Кнебель — заведующий книгоиздательской деятельностью Товарищества.

В 1915 г. основал общество наглядных пособников, но после Великой Октябрьской Революции в России было национализировано.

С 1925 г. — заведующий издательства Третьяковской галереи. Выпустил более 700 изданий различного жанра, в том числе 400 для детей. Среди них — История русского искусства (1910—1916 гг., 6 т.) под редакцией И. Э. Грабаря, иллюстрации монографии про художников В. Врубеля, И. И. Левитана, В. А. Серова, «Картины по русской истории».

И. Н. Кнебель — создатель первого в России специализированного издательства по искусству. Выпущенные им около 700 изданий, отличаются хорошей подготовкой и художественным оформлением. Ряд изданий Кнебеля отмечен высшими наградами всероссийских и международных выставок книжного дела.

Деятельность И.Кнебеля в своё время так охарактеризовал Игорь Грабарь:

Проработав свыше 25 лет с десятком всевозможных издателей, должен признаться, что среди них И. Н. Кнебель был сверкающим исключением: не преследуя только коммерческие интересы и часто прямо вопреки им, он с увлечением отдавался идее, его захватившей, особенно в области популяризации искусства в широких кругах.

— ЦГА РСФСР. Ф. 539. Оп. 3. Ед. 4763. Л. 17.

Литература

• В. Барна, П. Бубний, И. Дуда. Кнабель Иосиф Николаевич — Тернопольский энциклопедический словарь. Тернополь, ИПК Збруч, т. 2, 2005 г.
• [www.filokartist.net/forum/viewtopic.php?t=5364 Клуб филокартистов. Информация об издательствах]

Отрывок, характеризующий Кнебель, Иосиф Николаевич

Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.