Кнежевич, Бруно

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бруно Кнежевич
Общая информация
Родился 12 марта 1915(1915-03-12)
Триль, Австро-Венгрия
Умер 26 марта 1982(1982-03-26) (67 лет)
Загреб, СФРЮ
Гражданство Королевство Югославия
Хорватия
СФРЮ
Позиция защитник
Карьера
Клубная карьера*
1927—1934 Бокель
1934—1941 ОФК
1941—1945 ХАШК
1945—1946 Динамо (Загреб)
Национальная сборная**
1938  Югославия 1 (0)
Тренерская карьера
1949 Динамо (Загреб)
1949—1951 Загреб
1952—195? Загреб
1956 Хорватия

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Бруно Кнежевич (хорв. Bruno Knežević; 12 марта 1915, Триль - 26 марта 1982, Загреб) — хорватский футболист и тренер. С 1968 по 1971 года был президентом Хорватского футбольного союза.



Карьера футболиста

Играл в ряде Югославских клубовː «Бокель», «ОФК», «ХАШК» «Динамо» (Загреб). Вместе с «ОФК» в сезонах 1934/35 и 1935/36 становился чемпионом Югославии.

Единственный матч за национальную сборную Югославии для Кнежевича был квалификационным на Чемпионат мира 1938 против сборной Польши 3 апреля 1938 года.

Карьера тренера

В 1956 году вместе с Лео Лемешич и Франьо Вёлфл руководил национальной сборной Хорватии в товарищеском матче против сборной Индонезии.

Напишите отзыв о статье "Кнежевич, Бруно"

Ссылки

  • "Bruno Knežević", Nogometni leksikon, Miroslav Krleža Lexicographical Institute. Zagreb, 2004.  (хорв.)
  • [www.reprezentacija.rs/cgi-bin/index.pl?str=igraci&strana=Knezevic-Bruno Профиль]
  • [www.national-football-teams.com/player/44684.html Статистика на сайте National Football Teams(англ.)


Отрывок, характеризующий Кнежевич, Бруно

«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.