Кнессет 17-го созыва
| Государство Израиль |
Эта статья — из цикла статей |
|
|
|
|
Кнессет 17-го созыва[1] — парламент государства Израиль, избранный 28 марта 2006.
По итогам состоявшихся 28 марта выборов в кнессет 17-го созыва прошли 12 из 31 партии, зарегистрированных избирательной комиссией.
Решением Президента Израиля Шимона Переса от 27 октября 2008 г. кнессет 17-го созыва был распущен в течение 3 недель.
Досрочные выборы состоялись 10 февраля 2009 г.
Содержание
Результаты выборов
Число мандатов, полученных партиями и блоками — в сравнении с кнессетом 16-го созыва (к концу его полномочий):
- «Кадима» — 29 (+15)
- «Авода» — 20 (-1)
- ШАС — 12 (+2)
- Наш дом — Израиль — 11 (+8)
- «Ликуд» — 12 (-15)
- Мафдал-«Ихуд Леуми» — 9 (0)
- Партия пенсионеров — 7 (+7)
- «Яхадут ха-Тора» — 6 (+4)
- МЕРЕЦ-ЯХАД — 5 (-1)
- РААМ-ТААЛ — 3 (0)
- Хадаш — 3 (+1)
- БАЛАД — 3 (0)
Состав кнессета 17-го созыва (по партиям)
- Эхуд Ольмерт
- Шимон Перес
- Ципи Ливни
- Меир Шитрит
- Ави Дихтер
- Марина Солодкина
- Хаим Рамон
- Шауль Мофаз
- Цахи Анегби
- Авраам Гиршзон
- Уриэль Райхман
- Гидеон Эзра
- Рони Бар-Он
- Далия Ицик
- Зеэв Бойм
- Яаков Адари
- Зэев Элькин
- Маджали Вахабе
- Рухама Авраам
- Менахем Бен-Сасон
- Шломо Березениц
- Эли Афлало
- Давид Таль
- Авигдор Ицхаки
- Ронит Тирош
- Анатаниэль Шнелер
- Михаэль Нудельман
- Амира Дотан
- Йоэль Хасон
«Авода»
«Ликуд»
«Гиль» — Партия пенсионеров
Краткий обзор работы
Кнессет 17-го созыва был избран в марте 2006 года, и с этого времени в нём действовало 31-е правительство государства Израиль во главе с Эхудом Ольмертом.
Самой большой по количеству мандатов партией стала партия Кадима. Ряд депутатов перешли в Кадиму из ранее существовавших партий. Так, глава правительства Эхуд Ольмерт перешёл в Кадиму из Ликуда, а его заместитель Шимон Перес (впоследствии был избран Президентом государства), перешёл в Кадиму из партии Авода. Впервые в истории кнессета на должность Председателя кнессета была избрана женщина — Далия Ицик, также перешедшая в Кадиму из партии Авода.
В период работы кнессета 17 созыва по инициативе Далии Ицик была введена новая должность — Генеральный директор кнессета. Теперь, Генеральный директор несёт ответственность за административную работу кнессета, а Секретарь кнессета отвечает за её парламентскую часть.
Впервые в кнессете на должность председателя комиссии по статусу женщины назначен мужчина — депутат кнессета Гидеон Саар. По его инициативе расширилось законодательство, связанное с правами женщин в Израиле.
В июле 2006 года началась Вторая ливанская война. Боевые действия продолжались с 12 июля по 14 августа 2006 года, когда в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН было объявлено прекращение огня.
Методы ведения этой войны были подвержены резкой критике в израильском обществе. После окончания войны была создана комиссия Винограда по проверке правильности ведения военных действий. Окончательный отчет комиссия подала в январе 2008 года. Кнессет активно занимался этими вопросами.
Период работы кнессета 17 созыва совпал со следствием по делу 8-го Президента Израиля Моше Кацава, подозреваемого в сексуальных преступлениях. Рад заседаний были посвящены этому вопросу.
Кнессет много занимался вопросами юридических реформ. В этом серьёзная заслуга профессора Даниэля Фридмана, назначенного на должность министра юстиции.
В первые два года работы 17-го Кнессета продолжались государственные контакты между главой правительства Израиля Эхудом Ольмертом и председателем Палестинской автономии Махмудом Абасом. Однако на уровне государственных переговоров не произошло никакого продвижения из-за слабости Палестинской автономии во главе с ФАТХом, из-за захвата ХАМАСом власти всекторе Газа, вследствие продолжающихся террористических атак и запусков ракет «Кассам» из сектора Газа по городу Сдерот и другим окрестным населённым пунктам. Часто обсуждались кнессетом трудности в достижении прекращения огня, растущее ядерное вооружение Ирана.
Несмотря на мировой финансовый кризис, разразившийся в начале 2008 года, благодаря слаженной работе финансовой комиссии кнессета при поддержке министерства финансов и центрального банка положение Израиля не ухудшилось, а безработица даже уменьшилось.
Кнессет занимался вопросами длительных забастовок в системе образования и в университетах не приведших к каким-либо существенным решениям на длительный период.
В числе важных законов 17-го кнессета:
- закон о пересадке органов;
- закон, гарантирующий постоянный доход для лиц, переживших Катастрофу.
Комиссия кнессета по этике продолжила работу над новыми этическими нормами для депутатов, в соответствии с рекомендациями комиссии Замира.
Комиссия по законодательству продолжила работу над разработкой Конституции.
В «Закон о кнессете» внесена поправка, в соответствии с которой каждый министр обязан лично отвечать на министерские запросы и на предложения по повестке дня для тем, которые связаны с работой его министерства. Поправка также обязала министерства отвечать на письменные запросы из информационного центра кнессета.
Были приняты приняты новые правила для лоббистов в кнессете. [2]
Статистика
В кнессете 17-го созыва работали 103 мужчины и 17 женщин. Среди них 13 русскоязычных депутатов.
По информации [www.cursorinfo.co.il/israel/knesset/_Printed.htm Newsru.co.il]
Напишите отзыв о статье "Кнессет 17-го созыва"
Примечания
- ↑ кнессет, -а (парламент Израиля). Лопатин В. В., Нечаева И. В., Чельцова Л. К. Прописная или строчная? Орфографический словарь. — М.: Эксмо, 2009. — С. 217. — 512 с.
- ↑ [www.knesset.gov.il/review/ReviewPage3.aspx?kns=17&lng=4 www.knesset.gov.il] Кнессет семнадцатого созыва
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Кнессет 17-го созыва
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
